Софи сидела с безразличной улыбкой светской женщины, при которой говорят о вещах, её не касающихся и потому малоинтересных.
Вержболовский жандарм!.. В памяти промелькнуло хлыщеватое лицо, пробор на затылке, угодливость, с какой он ползал по площадке вагона, подбирая рассыпавшийся жемчуг… И тут же вспомнилось, что эта нитка до сих пор не отдана в починку. Стало как-то неловко перед Серёжей. До отъезда непременно надо заехать к Фаберже. Дурная, говорят, примета…
Слабости княгини Lison были слишком известны. Генерал, в свою очередь, усомнился:
— Признайтесь откровенно, ведь этот ангел, наверное, картёжник?
Собеседники начинали досаждать старухе. Пошли допытываться! А как раз накануне жандарм, появившись впервые к ней просителем, проиграл ей рублей восемьсот в пикет [305] Пикет — род карточной игры.
…
Из чувства самообороны она собиралась ответить колкостью. Но неожиданно её мысль сделала скачок. Обиженное лицо повеселело.
— Le pauvre diable! — вырвалось у неё с игривым смешком. — Il m'a appris des choses!.. [306] Бедняга, я от него узнала такие вещи!.. (фр.).
Князь Жюль и генерал вопросительно примолкли. Княгиня Lison понизила голос:
— Figurez-vous qu'on vient de lui souffler sa femme et c'est une vraie beaute, il parait… [307] Представьте, у него только что сманили жену, а она, говорят, настоящая красавица… (фр.).
— Quelle barbe, ces confidences! [308] Какая тоска эти излияния! (фр.).
— нетерпеливо шепнула Тата рассеянно молчавшей Софи.
А княгиня наклонилась к заинтригованным мужчинам:
— Si vous saviez seulement qui est le coupabre [309] Если бы вы только знали, кто соблазнитель (фр.).
. Вот угадайте.
— Террорист?
— Местный архиерей?
— Beaucoup plus drole encore!.. [310] Ещё куда забавнее!.. (фр.).
— перебила, смеясь, старуха.
Спохватившись вдруг, она бросила украдкой взгляд направо. Но молодёжь занялась уже другим.
Софи с бесцветной дочерью хозяйки ложи, прикрывшись веерами, пересчитывали сидевших напротив членов царствующего дома.
— Quatorze, quinze… Avec les полуимпериалы ils sont dix-neuf! [311] Четырнадцать, пятнадцать… С полуимпериалами их всего девятнадцать! (фр.).
— Tout l'iconostase quoi? [312] Значит, весь иконостас? (фр.).
— уронила Тата.
«Она хотела сказать: „вся ектения [313] Ектенья — здесь употребляется в переносном значении, применительно к иерархии членов царской семьи.
“», — догадалась Софи и опустила веер с весёлым смехом.
Но вдруг потупилась, вспыхнув, словно заподозренная в чём-то предосудительном. Её глаза встретились неожиданно с глазами государя, повернувшего как раз голову в их сторону.
Государь сперва охотно слушал оперу. Погрузиться в образы и звуки значило рассеяться, забыться, уйти на время от самого себя.
Но как только на сцене пошли хороводы бутафорских крестьян под псевдонародные напевы, он перестал следить за действием. Подмена живо интересовавшего его деревенского быта пошловатой условностью ему претила. Захотелось новых впечатлений.
Его кресло было, как всегда, угловым, последним от сцены. Государь любил садиться в самые складки боковой драпировки ложи, чтобы оставаться почти невидимым даже из партера. Осторожно правым локтем он отстранил маскировавшую его штофную завесу. Глазам открылся зрительный зал.
Дрожащий полусвет померкших люстр придавал сейчас всем очертаниям какую-то призрачную расплывчатость. На мгновение почудилось даже, что видит он не зал с живыми людьми, а только его проекцию на исполинском экране.
Государь стал присматриваться к двум нижним ярусам лож.
Половину их занимала та пёстрая богатая буржуазия, которой доступ ко двору был закрыт. Из этой среды государь лично не знал никого и мог судить о ней только понаслышке. А сведения и слухи доходили разные…
Николаю II было известно, что за время его царствования, вопреки всему, начался и ширится по России хозяйственный расцвет. Ему докладывали не раз, какое важное значение имеет для страны предприимчивость крупного частного капитала. Назывались поимённо государю и видные богатеи, выдвинувшиеся своим влиянием или почином из именитого купечества и новых людей. Но те же имена, при других докладах, нередко возглавляли список денежных пособников крайним оппозиционным элементам, включая террористов… Монарх брезгливо обобщал. Теперь, в театре, глаз его скользил по этим ложам, не останавливаясь, как по пустому месту.
На великосветских ложах государь задерживался. В них оказалось множество знакомых лиц.
Читать дальше