Дмитрий Семишев - Где смех, а где и грех. Стихи и рассказы

Шел я улицей знакомой,
Нес свою усталость я —
Мне добраться бы до дома
После трудового дня.

Растрещались вдруг сороки
И такой подняли гвалт,
Что скорей уносит ноги
Пес, что вызвал этот залп.

Те ж за песиком вприпрыжку
По ветвям и по траве,
Знать умишка-то не лишку
В этой песьей голове,

Раз забрел не той дорогой
Он к сорокам в их удел,
Не учел, что их так много,
Что устроят беспредел!

И поджавши хвост подмышку,
Убегает поскорей
Пес, как форменный трусишка
От сорочьих тех затей.

Я ж как громом пораженный
Замер. Думаю – все так ль?
И смотрю завороженно
Я на весь этот спектакль…

Ай, да звери, ай, да птицы,
Кто тут трус, а кто злодей?
Морды коль сменить на лица —
Так ведь всё как у людей!..

Баллада о летчиках МЧС

Мы были с другом – не разлей вода,
И горести, и радости делили,
И в школе, и потом уже, когда
В училище, где нас летать учили.

И надо ж так, в душе секрет храня,
Девчонку мы одну и ту же полюбили,
Но выбрала она его, а не меня —
Так звезды, видимо, тогда распределили.

И я был рад за них, со свадьбой помогал,
Но по ночам все губы кусал в кровь,
Конечно, вида я не подавал…
А звали ее Любочка, Любовь.

Судьба сквозь годы сделала вираж,
И в небе нас она опять соединила —
Попали мы в один с ним экипаж
В кабине МЧСовского «Ила».

В том самолете были мы вдвоем —
Тайгу тушили, как пешком по крыше,
Но был приказ уйти на эшелон
В густом дыму на триста метров ниже.

Но как назло, сгорел диодный мост,
И клапан не открыть нам ни в какую!
Тогда пришлось мне перебираться в хвост,
Чтоб сбросить воду на пожар вручную.

И вдруг удар! Все потемнело в миг,
Наш «Ил» вспахал с горящим лесом сопку…
Я выжил, а мой друг погиб —
Кабину смяло, как картонную коробку.

К своей любимой и к его жене,
Шел весь в бинтах, и тяжело хромая,
Я думал – это все в кошмарном сне,
Где, почему-то, жизнь такая злая.

Я не успел ей ничего сказать,
Лишь только снял свой мокрый шлемофон,
Она все поняла и начала рыдать,
А я схватил зло в руки телефон,

И командиру, что сидел на вышке,
Орал, срывая горло и погоны,
Что он виновен в том, что все так вышло,
Что мы б ушли, коль не задели б кроны!

Прошли с тех пор немалые года,
Я занят мыслями лишь о насущном хлебе.
Любовь, как прежде, безутешная вдова,
А друг мой навсегда остался в небе…

Уж солнце село, и закат, и темнота,
На небе звезды зажигаются уныло,
Но с горизонта поднимается Луна,
Пусть слабо, но вокруг все осветила.

Она одной к нам стороной обращена,
Но все ж магической она владеет силой,
Ибо всю ночь она освещена
Лучами нашего великого светила.

Луна как память об ушедшем дне,
И лик ее печален и отзывчив —
Все, что в душе, где-то на самом дне
Она вдруг освещает, к жизни вызвав.

Те, кто ушел – нас светом озаряли,
И пусть теперь лишь в памяти они,
Мы в лунный лик с тоской глядим не зря ли,
Что видим вновь их в отблесках Луны…

Бумаги лист

Меня влечет, меня манит
Бумаги белый лист,
Нежнее девичьих ланит
Он девственен и чист.

Так и зовет ему излить
Мой ямб или хорей,
Глаголом ярким окропить
Простор его полей,

Коль на бумаге строчек нет,
Лист – самый белый пусть —
Безлик и холоден как снег,
Одна сплошная грусть…

Но лист, заполненный строкой
Хоть малой, хоть большой,
Вдруг оживает под рукой,
Наполнившись душой,

И мне не надо сочинять
И слов руду копать —
А стоит только лишь понять,
Что лист готов принять,

Но мне б слиянье наших душ
Ничем не омрачить
И черную сомнений тушь
В него бы не пролить

Перо б не замарать и кисть
Израненной душой,
Ведь белый лист, пока он чист —
Воистину святой!

В своих автобусах нас возит
По городу ЕМУП МОАП,
Монет кондукторы не просят,
А просто-напросто доят!