Владимир Прасолов - Вангол

— Вашбродь, там верхом не пройдёшь, всё одно придётся пёхом, лошадей потом проведём, когда прорубимся, а щас только пёхом. Извиняйте.

— Пёхом так пёхом, веди, Пётр Петрович! — улыбнувшись, сказал капитан и, стряхнув с себя усталость, энергично зашагал за сотником.

Вторые сутки они стояли на отдыхе, как объявил капитан казакам, в низине на берегу небольшой речки. На самом деле он не знал, куда идти дальше. Крутые, заросшие тайгой скалистые сопки скрывали горизонт. Это было столь непривычно для донских казаков, привыкших к широким вольным степям, как к морю, ковыльными волнами омывавшему ноги их коней. Грозная природа этого края во всей своей осенней красе действовала на них несколько подавляюще. Однако поздняя осень щадила казаков, ударившие сперва морозы отступили, и даже выпавший снег растаял. Стояли погожие осенние дни, только ночи заставляли людей кутаться в шинели и ворочаться у костров, подставляя подмерзающие бока огню. Нужно было что-то решать, время работало против капитана и его людей.

«Бог с нами, — то и дело поминал про себя сотник. — Лошади не без корма, трава, хоть и прибитая местами заморозками, в пойме речки густая и сочная. А завалит сейчас снегом, овса-то осталось ну на пять-шесть дён!» — размышлял он про себя, продираясь через кусты, осторожно придерживая ветви, чувствуя идущего сзади капитана.

— Осторожней, вашбродь, на мох не становись, под ним камень ручейный мокрый, скользко.

Они медленно поднимались по склону сопки в небольшой распадок, уходящий куда-то вверх. Вскоре капитан услышал голоса. Утром ушедшие с сотником на охоту казаки разделывали сохатого, весело трещал небольшой костёр, на котором, источая удивительно вкусный аромат, жарилась свеженина.

— Что ж ты, Петрович, не сказал, что лося взяли?

— Вашбродь, да забыл сказать. Не это главное, пойдёмте дальше. Казачки сейчас перекусят — и вниз, мясо таскать будут, мы как раз к этому времени управимся, здесь с версту, не боле. Петров, останешься, дождёшься нас с господином капитаном, свеженинки поджарь, мы скоро, — отдал он распоряжение, проходя чуть в стороне от бивака. — Здесь пойдём, сподручнее. — Он махнул рукой в сторону и увлёк за собой капитана.

Через полчаса, изрядно наломав ноги по скалистому, довольно крутому склону, они вышли к скале, слегка нависающей над огромным валуном, лежащим у её подножия.

— Здеся! — сказал сотник, устало опускаясь на камень. Папахой он вытирал пот, градом катившийся по лицу.

Капитан внимательно посмотрел на скалу, и сросшиеся чёрные брови изогнулись в недоумении.

— Что здеся, Петрович? — с некоторой иронией и недовольством спросил капитан.

— Во, то оно и есть. Главное, в пяти шагах, а не видать. Я сам нечаянно наткнулся, слава богу. Зайдите за камень, вашбродь.

Капитан, с недоверием взглянув ещё раз на скалу, медленно шагнул к ней, огибая валун. Через секунду он исчез за камнем, а ещё минуту спустя появился оттуда с сияющей улыбкой на лице.

— Ну, Петрович! Ну, молодец! Это ж надо, да просто лучше места и придумать нельзя. Какая пещера! Целая танцевальная зала, а, Петрович? Ну, молодец! — Капитан искренне радовался такой удаче и готов был расцеловать своего сотника.

Тот, улыбаясь, был доволен собой, ценил он похвалы своего капитана, всю войну прошёл за ним и знал его и в бою, и на привале, уважал. И сейчас радовался вместе с ним, понимая, что нашлось решение той непростой задачи, которую нёс на себе капитан Павлов.

— Что ж, отлично, прорубаем сюда тропу, поднимаем лошадьми груз, переносим всё в пещеру, заваливаем, маскируем вход и уходим. Дня за два управимся, Петрович?

— Думаю, управимся, но попотеть придётся. А сейчас на свеженинку, господин капитан! А? Аппетит появился?

— Пошли, Петрович. Эх, в лагере бутылка мадеры осталась. Берёг до случая, а сейчас бы не мешало.

— Дак я сейчас мигом!

— Нет, Петрович, отставить, далеко. Отдохни, сделаем дело, вот тогда и гульнём!

Они быстро спускались по склону к горевшему костру, где оставшийся казак доглядывал за большими ломтями мяса, томившегося на углях.

— Как раз поспело, вашбродь, сидайте во сюды. Соль вот, ежли недосол, кушайте. — Казак засуетился у кострища, нанизывая на шашку куски мяса.

— Благодарствую, Петров. Савелий Васильевич, если память не изменяет?

— Отличная у вас память, господин капитан. Так точно, Савелий Василич по батюшке.

— Хорош казак был твой батя. Царствие ему небесное, геройски погиб, геройски. Спасибо тебе, Васильевич, ступай, мы тут сами управимся.