Владимир Борейко: «Царские охоты» - от Владимира Мономаха до Владимира Щербицкого

Кто-то из великих заметил, что народы управляются только двумя способами: либо традициями, либо насилием. Мне больше симпатично первое. Хотя многие наши традиции, особенно по отношению к природе, антигуманны. Взять петушиные или собачьи бои, корриду. Эта книга посвящена еще одной омерзительной традиции — «царским охотам», когда сильные мира сего позволяют себе кровавое избиение всего живого.

Во втором издании я добавил новые факты, фотографии, а также счел уместным рассказать кое-что о том, как мы боролись с «царскими охотами» на Украине.

Я особенно благодарен российскому писателю Юрию Никитину за его любезно предоставленную книгу «Царские забавы» (оттуда я взял некоторые сцены ленинских охот и фотографии), работникам Центрального государственного архива кинофотодокументов Украины за новые фотографии, а также Ф. Р. Штильмарку и Д. Н. Борзаковскому, материалы и советы которых я использовал при подготовке второго издания.

Владимир Борейко

…Не успели мы выехать из Киева, как гаишники остановили движение, а наш рейсовый «Пазик» спихнули в кювет. Истошно воя, на огромной скорости пронеслись машины с мигалками, за ними пять черных лимузинов, позади охрана.

Пассажиры «Пазика» безразлично глядели в окна. Видно, к такой картине не привыкать. Лишь кто-то сзади ехидно прокомментировал: «опять батька Щербицкий на охоту в Днепровско-Тетеревское подался…»

Я вышел из автобуса. Стоял чудесный летний день. По обе стороны трассы буйно цвела липа. До открытия охотничьего сезона оставался месяц.

Все мы из того самого прошлого, где над нами довлело два чувства — лжи и страха. Работая ведущим инспектором тогдашнего Государственного комитета Украинской ССР по охране природы, я частенько сталкивался с различного рода «спецохотами»: от простеньких, неприметных, районного масштаба, до великолепных государственных заповедно-охотничьих хозяйств, вотчинах первых лиц страны и республики, и возмущался заведенными там порядками. Но мои докладные попадали под сукно руководства, отечественная пресса материал печатать не решалась, а дать интервью «Голосу Америки», признаться, боялся. Ведь спецугодья охранялись кагэбэшниками, а с ребятами этими шутить не хотелось. Но тем не менее, кирпичик к кирпичику, собирал материал, надеясь, что еще придет его время. Надо же людям когда-то узнать правду и об этом виде привилегий, о том, кто ими пользовался и пользуется.

Примечательно, что охотничьи забавы времен Киевской Руси были куда более демократичными, нежели при «развитом социализме».

Славянские князья зверя гоняли повсюду, но в отличии от своих западноевропейских собратьев по трону простой люд права охоты не лишали. А в монастырские земли даже наместникам из Золотой Орды ход был заказан.

Славянские вожди именовали охоту «трудом», ибо она была отнюдь не забавой, а одним из главных источников дохода, а также школой боевых искусств. Заядлый охотник Владимир Мономах на звериных ловах частенько на всем скаку падал с коня, дважды разбивал голову, обдирал руки и ноги, тур метал его рогами вместе с конем, олень и лось пробовали на князе силу копыт, вепрь обдирал одежду у бедра, медведь у самого колена проклад прокусывал, но бахвалился Мономах: «Бог невредимым меня сохранил». А вот князю Василию III не повезло — умер прямо на охоте.

Демократичные законы наших предков держали элиту Киевской Руси в узде. В 1135 году новгородцы посадили в темницу своего князя Всеволода Мстиславовича за то, что придавался охотничьим забавам в ущерб государственным делам.

В 1265 году «Господин Великий Новгород» подписал с Ярославом Ярославовичем договорную грамоту, четко определявшую его охотничьи владения. Однако князь нарушил договор и «бил уток на Волхове, гонял зайцев по полям», вторгшись во владения черни. Возмущению новгородцев не было предела. Они избили друзей и советчиков князя, разграбили их дворцы, а к самому Ярославу Ярославовичу отправили на Городище послание:

«Ты, княже, неправду почто чинишь, и много ястребы и соколы держишь? Отъял еси у нас Волхов гоголивые ловцы и иные воды утечь ими ловцы, а псов держишь много и отъял еси у нас поле заечьими ловцы… и иныя многи вины твои, княже, и мы ныне, княже, не можем терпети твоего насилия, пойди, княже, от нас добром, а мы себе князя добудем» [1] Кутепов Н. «Великокняжеская и царская охота на Руси», т. 1. Санкт-Петербург, 1896. .