Владимир Шатов - Сталинград

- Мёртвым греться не надо…

Трофейные команды из старичков без устали ползали ночью по местам боёв, подбирая оружие, которое кое-как чистили, чинили и отдавали вновь прибывшим.

- Всё должно идти как по конвейеру. – Сказал заметно заматеревший Сергей.

- На то она и война! – согласился старшина.

И все-таки Капище взяли. Сперва станцию, а потом деревню, вернее место, где она когда-то была. Пришла дивизия вятских мужичков, низкорослых, кривоногих, жилистых и скуластых.

- Эх, мать вашу!.. Была, не была! - полезли они на немецкие дзоты, выкурили «фрицев», всё повзрывали и продвинулись метров на пятьсот.

Как раз это и было нужно. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус, и пошло дело. В конце февраля запустили в прорыв дивизион Косикова - шесть больших, неуклюжих пушек, которые везли трактора. Больше пустить побоялись, так как в случае окружения вытащить эту тяжёлую технику не представлялось возможным.

- Давай посмотрим, - предложил Косиков, - за что такой сыр-бор!

- Было бы что смотреть! – пробурчал старшина.

Железнодорожная насыпь ещё подвергалась обстрелу - правда, теперь не из пулемётов, а издали, артиллерией. Переезд надо было преодолевать торопливо, бегом. И всё же только сейчас Сергей полностью оценил жатву, которую собрала ненасытная смерть.

- Раньше мне это место виделось в «лягушачьей перспективе». - Сделал Косиков очевидный вывод. - Проползая мимо, я не отрывал носа от земли и видел только ближайшего мертвеца.

- Вот теперь порадуешься…

Встав на ноги, как подобает царю природы, Сергей ужаснулся содеянному на этом клочке болотистой земли злодейству:

- Хорошо поработала смертушка!

- Сколько же народа здесь наваляли? – оглянулся удивлённый старшина. - Трупами забит не только переезд, они валяются повсюду.

Тут были и груды тел, и отдельные душераздирающие сцены. Моряк из морской пехоты был сражён в момент броска гранаты и замёрз, как памятник, возвышаясь со вскинутой рукой над заснеженным полем.

- Как живой стоит!

- Даже медные пуговицы на чёрном бушлате сверкают в лучах солнца. – Заметил Косиков.

Пехотинец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу и застыл навсегда, сражённый новой пулей. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру, как спущенный флаг.

- Тут, наверное, настоящий слоёный пирог из мертвяков! – присвистнул старшина.

- Только не съедобный…

Через несколько дней после прорыва наступила оттепель. Снег стаял на удивление быстро, и открылось всё, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании - в гимнастёрках и ботинках. Это были жертвы осенних боёв 1941 года. За прошедшее время они изрядно разложились. На них рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких чёрных «клёшах».

- Чего они все такие заросшие? – удивился старшина.

- После смерти ногти и волосы продолжают расти! – вспомнил Косиков слова Алексея.

- Чё, правда?

- А ты сам посмотри на их руки…

Моряки действительно обильно обросли волосами, и казалось, их сантиметровые ногти на скрюченных пальцах хотели выкопать, наконец, могилу для хозяина.

- А кто выше лежит? – присмотрелся напарник и ковырнул сапогом. – Не помнишь?

- Сибирское пополнение…

Сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе лежали плотно, как летние опята на поляне.

- О глянь, политические! – воскликнул замызганный красноармеец.

- Бедняги…

Выше громоздились труппы политбойцов в ватниках и тряпичных шапках, которые выдавались в блокадном Ленинграде.

- Большинство из них даже стрелять не умело…

- Военному мясу стрелять не обязательно!

На блокадниках валялись тела в шинелях, маскхалатах, с касками на головах и без них. Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в течение года.

- Земля вам пухом! – сказал Сергей и побежал догонять трактора с пушками.

На следующий день его легко ранило в плечо пулей на излёте, и он больше никогда не вернулся в залитое кровью Капище.

К западу от главных сталинградских заводов - «Красного Октября», «Баррикады» и Тракторного - лежали их многолюдные рабочие посёлки. Расположенные, как и весь город, вдоль Волги, они образовали между отрогами Банного оврага и долиной речки Мокрой почти сплошной жилой массив, окаймлённый полосою молодых лесопосадок. На протяжении семи-восьми километров в вытянутых с юга на север поселениях попадались немногочисленные кирпичные здания, преобладали деревянные домики и глинобитные мазанки.