Томас Фланаган - Год французов

— Ну-ну, рассказывай дальше. — Купер даже подался вперед.

Ну вот, теперь похоже на прежнюю жизнь: уютная таверна, приятные собеседники, в красных мундирах тесным кружком за столом, шутки, анекдоты, особо забористые и пикантные, потому что рассказываются среди единоверцев. И узник, ожидающий казни в тюрьме, куда ведет кривая дорога, — далеко, за тысячу миль, точно северный полюс, недостижимый и непостижимый для сидящих в теплой таверне.

Карета Мура въехала в ворота его усадьбы, и на этом кончилась первая половина его жизни. Вторая — постепенное смирение со своим характером и судьбой — обозначилась не сразу, а лишь через несколько лет.

Первые месяцы 1799 года Мур потратил на то, чтобы выполнить данное Деннису Брауну обещание — плата за перевод Джона из каслбарской тюрьмы в Уотерфорд. Он написал пять статей-памфлетов, в которых доказывал, что необходимо распустить ирландский парламент и объединиться с Великобританией. По тем дням вопрос этот был едва ли не самый насущный, он затмил даже войну с Бонапартом. В те дни он как раз совершил безуспешную попытку захватить Акре, как он сам пышно выразился — «эту жалкую дыру, которая вдруг разверзлась пропастью меж мною и Судьбой». В первых двух статьях излагались общие соображения, к тому же очень высокопарно, так что вряд ли имели какое-нибудь значение, зато остальные три весьма убедительно выявили причины, по которым католикам-дворянам и людям среднего сословия стоит поддержать объединение двух стран, ибо таким образом будет достигнуто скорейшее восстановление их гражданских и политических прав. Статьи пользовались большим успехом, и у автора даже завязалась переписка с архиепископом Тройским и лордом Конмером. Мур несколько раз ездил в Дублин и докладывал о своих взглядах Католическому комитету. Историки считают, что его выступления сыграли первостепенную роль, склонив ирландцев-католиков принять политику Питта и Корнуоллиса. Питт даже прислал ему прочувствованное письмо, в котором намекнул, что Объединенный парламент в первую очередь рассмотрит вопрос о равноправии католиков.

Муру, однако, не нужна была ни признательность премьер-министра, ни восхищение архиепископа. Он изложил лишь свои искренние убеждения. «Нация протестантов», как называлась в ту пору Ирландия, по мнению Мура, безнадежно погрязла в продажности и своекорыстии, а парламент ее — сборище чиновников и подставных лиц, на которых безуспешно пытаются воздействовать немногочисленные истинные патриоты, сильные словом, но не делом. Всякая надежда на упразднение неравенства возлагалась на Лондон. Да и сам он чувством и разумом был ближе к Англии, нежели к Ирландии. Он полагал, что Англия поможет его родине встать на путь современного развития. Полагал он так с оглядкой и оговоркой, ибо знал наверное, что Англия будет поступать, сообразуясь со своей выгодой и безопасностью. И свои сомнения он чистосердечно изложил в статьях, что лишь прибавило им значимости. Циничное признание его казалось вполне оправданным, так как все ясно видели, как Корнуоллис и Касльрей чуть не в открытую подкупают парламентариев-законодателей в Дублине, суля пенсии, титулы, выгодные и нехлопотные должности. Мур настоятельно подчеркивал, что «нация протестантов» себя изжила, всеразлагающий подкуп — тому доказательство.

Но даже и этот, столь незначительный шаг в политическую жизнь вызвал у него отвращение и презрение к самому себе. Хоть и не поступился он совестью, написал то, во что истинно верил, однако сделал он это, чтобы расплатиться за услугу с Деннисом Брауном, который уже не один месяц огнем и мечом наводил порядок в Мейо. По его наущению, отряды ополченцев и йоменов прочесывали графство, жгли деревушки, где привечали повстанцев, секли подозреваемых в соучастии прямо у порога их хижин, тащили их на аркане в тюрьмы Каслбара и Баллины. Доносчики, предводимые Поджем Дайнином, ставленником Брауна, отыскивали повстанцев, укрывшихся в самых глухих деревнях, и на перепуганных, оборванных и грязных людей устраивалась облава — их загоняли либо в болото, либо на вершину холма. На перекрестке дорог в Баллинтаббере, на земле Мура, поставили столб для порки, и простоял он, покуда Джордж Мур собственноручно не свалил его, и всякий раз, писал ли он статьи, письма к духовенству или дворянству, католикам-банкирам и купцам, в Дублин или в Лимерик, перед его мысленным взором хоть краешком, но все же виделся Деннис Браун. Вот он перегнулся через стол и, не стесняясь, предлагает сделку. И Мур чувствовал, что от этой скверны ему не очиститься вовек.