Мир Константина ограничивался городом Наисс и окружающими его горными районами Далмации. Но живое воображение позволяло ему свободно скитаться по всему пространству Римской империи, простиравшейся от Стены Адриана [26] Стена Адриана — укрепление, воздвигнутое императором Адрианом в Британии. Представляла собой укрепленный частоколом вал.
через Британию на северо-западе до персидских земель за Евфратом на востоке и от Дуная на севере далеко на юг, до нильских водопадов в Египте.
В своих мечтах Константин чаще всего видел себя в восточном центре империи — во дворце императора Диоклетиана в Никомедии; этот город находился в прекрасной провинции Вифиния, чьи берега омывались теплыми водами Эвксинского, или Черного, моря. Но, случалось, это бывал и Медиолан, или Милан, — город в Северной Италии, где держал свой двор и правил западной половиной империи соправитель Диоклетиана Максимиан. Ибо, как потомок императора, Константин очень надеялся, что в скором будущем он наденет пурпурный плащ августа и станет править в одной из двух столиц, если не в обеих сразу.
С восточной стороны Константин различил знакомую линию на горизонте, темную и неровную: там тянулся каменистый кряж горы Гем, куда прошлой весной он с отцом и дядей Марием ездил поохотиться. Некогда соратник императора Диоклетиана, Констанций был на высоком счету среди римских военачальников и в настоящее время состоял в должности губернатора провинции, именуемой Далмацией, — гористом приморском крае, лежащем между дунайскими бастионами Паннонии и, южнее, Грецией. Занятость государственными делами не позволяла Констанцию часто появляться в Наиссе, но мальчик чувствовал, что нехватка времени — не единственная причина все более редких его приездов и что это как-то связано с положением его матери Елены, которая, хотя они с отцом и состояли теперь в законном браке, по-прежнему оставалась в глазах людей всего лишь конкубиной [27] От слова — конкубинат, то есть сожительство мужчины и женщины без заключения брака.
.
С ожесточением он еще раз напомнил себе о том, что семья матери, пусть и незнатного рода, но все же занимала важное положение в Дрепануме, который считался их семейной резиденцией, а также в столичном городе Никомедия. Знал он и то, что дядя Марий, хотя и был ненамного старше Елены, исправно служил с его отцом в армии до тех пор, пока в сражении с персами на берегах Тигра не был покалечен ударом меча.
Более дотошный человек мог бы недоумевать, почему это он и его мать живут здесь, в Наиссе, а не в столице провинции вместе с отцом. Но Константину довольно было и того, что в этом городе его царственный предок одержал знаменитую победу, что место это приятно радовало глаз: неподалеку две реки, сливаясь воедино, образовывали приток, бегущий на север, к Дунаю и границе с германскими племенами, — и что Констанций обещал позволить ему вскоре приступить к военному обучению.
Вспышка солнечного света, отраженного от медной крыши, привлекла внимание Константина к скромному храму, стоявшему неподалеку от городского центра, где находилось пересечение двух главных дорог. Когда-то посвященный Асклепию, греческому богу врачевания, храм последнее время служил местом встречи членов странной секты, известной как христиане.
Он знал, что его мать сочувствует этим людям, нередко подвергаемым гонениям и казням. Его также интриговали рассказы школьных товарищей о странных и жутких обрядах, во время которых участники якобы пьют кровь и предаются самым разнузданным оргиям. Но когда он и еще несколько мальчишек, заметив приоткрытую дверь, пробрались однажды в храм, они не увидели ничего ужасающего, обнаружив всего лишь потускневшую роспись на стене, изображавшую мужчину, распятого на грубом деревянном кресте, над которым был написан странный, прежде не виданный Константином символ. После этого он, не долго думая, выбросил христиан из головы, ибо ему импонировали воинственные боги — Митра и Юпитер. И когда пришла его пора думать о таких вещах, он не сомневался, что будет следовать традициям римской армии.
Константин вдруг вспомнил, что как раз перед тем, как его внимание привлекла крыша храма, он приметил двух приближавшихся к Наиссу с востока всадников. Теперь же, когда он присмотрелся, то увидел, что они подъезжают к центру города, и поспешил спуститься с холма, решив, что это курьеры государственной почты, развозящей по всей империи письма и важных пассажиров.
Читать дальше