Френк Слотер - Чудо пылающего креста

Константин так остолбенел, что не знал, как ему ответить, а спокойный густой голос продолжал:

— И в твоих жилах, юный Константин, течет благородная кровь. Даже можно было бы сказать, что ты лучше годишься на роль здешнего правителя, чем я.

— Мне и в голову такое не приходило…

— Значит, ты не так честолюбив, как я мог бы предполагать. Но все равно я должен предупредить тебя: пока я правлю Римом, не надейся, что станешь цезарем или августом. А знаешь почему?

— Потому что я этого недостоин.

— Напротив. Я уверен, что ты достойней многих бывших и будущих правителей Рима. Почти столетие империю разрывали на части амбиции ее полководцев и их сыновей, желающих быть императорами. Передо мной правил Нумериан — человека лучше и добрее его я еще не знал, — но его убил собственный префект претория, Аррий Апер, который сам мечтал о титуле августа. Я такого желания не имел, но солдаты выбрали именно меня.

— Это был выбор по зову сердца, господин.

— По крайней мере, взяток я не давал. Я также поклялся сойти через двадцать лет с престола, чтобы вместо меня и Максимиана августами стали твой отец и Галерий. И когда они выберут цезарей себе на смену, им так же повезет, как мне, в слугах престола. — Он перешел на другую тему. — Я собираюсь назначить Максенция и Максимина Дайю на службу в легионы. А ты где бы хотел служить?

— В Галлии — принимать участие в осаде Гезориака.

— Боюсь, это невозможно.

— Значит, правда, что меня держат в заложниках, не доверяя верности моего отца? — Константин тут же ужаснулся собственной безрассудной смелости в таком обращении к самому могущественному человеку на свете, но Диоклетиан, судя по всему, и не думал обижаться.

— Твоему отцу я доверил бы собственную жизнь. И, начинаю в этом убеждаться, тебе тоже, — добавил он. — Но Галерий настаивает на том, чтобы ты остался на Востоке. Дайя отправится на границу по Евфрату, там он живо наберется опыта. Максенций будет определен на службу в префектуре Италии. Он, похоже, военной службе предпочитает роскошь и попойки; в Риме у него этого будет вполне достаточно, чтобы хранить его от честолюбивых притязаний, которые иначе могли бы мутить воду где-нибудь еще. К тому же в Африке становится неспокойно, так что там у него будет возможность приобрести опыт.

— Он смелый и отважный…

— Чересчур отважный, на мой вкус, — сухо оборвал его Диоклетиан. — Что же касается тебя, то я хочу, чтобы ты остался при мне в качестве одного из начальников императорской гвардии. По словам Дация, ты не только отличный солдат, но к тому же имеешь хорошую голову на плечах. И, надо признаться, ты это доказал во всей этой истории с галльским вождем, Кроком.

— Но в этот день вас даже не было там, господин. Не думал, что вы что-то знаете об этом.

Диоклетиан издал довольный смешок.

— Императору необходимы невидимые глаза и уши, если он хочет остаться у власти. Разумеется, галлу уже нельзя было и дальше оставаться кавалерийским инструктором после того, как его выбил из седла и победил один из его учеников. Но Констанцию оказалось достаточно того, что ты поручился за его способности, и теперь он — один из лучших командиров у твоего отца.

— Я рад за Крока.

— Тебя сразу же переведут на пост центуриона в моей гвардии. И если ты во всем таков, каким я тебя себе представляю, то скоро станешь рангом повыше.

Ошеломленный, Константин с трудом подыскивал слова:

— Я… это больше того, что я заслуживаю, доминус.

— Тогда докажи, что ты этого заслуживаешь и что Даций прав, говоря о твоем уме, ответив на один вопрос, который не дает мне покоя, — весело сказал Диоклетиан. — Чтобы содержать четыре огромные армии и заботиться об охране границ, нужно все больше и больше денег, чтобы платить по ценам, предлагаемым торговцами. До меня императоры постоянно понижали содержание ценного металла в наших монетах, но от этого положение становилось только хуже. К какому, по-твоему, результату привел бы указ, фиксирующий все цены и жалованья на их нынешнем уровне?

Вопрос был не из легких, и Константин сомневался, действительно ли Диоклетиан просит у него совета, что казалось маловероятным, или же просто испытывает его способности к логическому мышлению. Выросши в Наиссе, рядом с плодородной землей Иллирии, он унаследовал от нее и от своих родителей некие черты крепкой, здоровой личности, в равной степени характерные как для простых крестьян, так и для благородной знати этого региона, поэтому первым его побуждением было не согласиться с замыслом императора. Однако Константин понимал, что, согласившись с Диоклетианом, он мог бы укрепить свое положение при дворе и ускорить свое продвижение к высшим чинам военной иерархии, которые в делах империи лишь на одну ступень стояли ниже императора. Впрочем, он ни на миг не поддался этому искушению.