Френк Слотер - Чудо пылающего креста

После скованной формальностями жизни во дворце в Никомедии Константин почувствовал, как приятно прохлаждаться в саду, а особенно любоваться хрупкой красотой Минервины. Когда Елена оставила их наедине, а сама отправилась на кухню, чтобы понаблюдать за приготовлением вечернего обеда, он узнал, что девушка — дочь купца из Дрепанума и дальняя родственница его матери. Она обладала живым умом и была куда осведомленней о делах империи, чем молодки в Никомедии, постоянно добивающиеся его внимания. Лучше его владея греческим, Минервина прочла прекрасные сказания этого романтического и чрезвычайно музыкально одаренного народа.

— Где же ты всему этому научилась? — восхищенно спросил Константин.

— Мой наставник, Феогнид из Никеи, большой знаток языков и литературы. Он так же свободно себя чувствует в греческом, как и в латинском.

— Жаль, что я не учился у него, когда был мальчишкой, — признался Константин. — Старый Лукулл знал только латынь, да и то не слишком хорошо. К счастью, солдату не нужно большого образования, кроме как в военных искусствах.

— Когда ты станешь императором, то сможешь нанять себе греческого певца, чтобы он пел тебе об Ахилле и Одиссее, или латинского поэта, который рассказывал бы о плаваниях Энея.

— Ты что, прорицательница, которая видит будущее? Или жрица на службе у оракула?

— Я христианка, — спокойно отвечала она, — Нам запрещено поклоняться другим богам, кроме нашего собственного, как и любому идолу или кумиру.

— Но ведь опасно быть христианином. — На сей раз Константин стал серьезен, ибо как-то сразу проникся симпатией к этой очаровательной юной девушке, симпатией большей, он признавал это, чем к любой доселе ему известной молодой женщине.

— Нас все время преследовали, — сказала она тем же спокойным тоном, — но Христос всегда защищал нас.

— А что ты скажешь о тех, кого распяли или сожгли, словно факелы, по приказу Нерона?

— Они пребывают с Иисусом на небесах.

— Откуда ты это знаешь?

— Он сам поведал нам об этом в Святом Писании, когда говорил: «Бог так возлюбил сей мир, что послал единственного Сына своего, чтобы всякий, кто уверует в него, не погиб бы, но имел жизнь вечную». Потому-то злым людям, стремящимся уничтожить нашу веру, никогда это не удается.

— Диоклетиан начинает прислушиваться к Галерию и некоторым другим, кто хочет уничтожить христиан.

— Тогда ему придется уничтожить собственную жену Приску и свою дочь Валерию.

— А кто говорит, что они христиане?

— Не могу тебе сказать.

— Потому что у тебя нет никаких доказательств?

— Нет, не потому. Просто когда-нибудь тебе, может, придется приказать солдатам убивать нас.

— Я не воюю с женщинами и детьми, — жестко промолвил он. — Или со стариками. Ты вполне можешь доверить мне свой секрет.

— Какой секрет? — Елена вошла в сад как раз, чтобы услышать последние слова.

— Ты знала, что Минервина христианка?

— Конечно. Это одна из причин, отчего она так мила и добра и почему я люблю ее.

— И почему когда-нибудь ее могут предать смерти, — резко сказал Константин. — Не говори мне, мама, что ты придерживаешься их варварских обрядов: ешь плоть и пьешь кровь?

— Слушаешь всю эту глупую болтовню? — презрительно проговорила Елена. — Христиане — прекрасные люди, которые помогают друг другу. Как раз завтра христианская Суббота, пойди послушать их и узнаешь правду.

— Они подрывают авторитет императора и римских богов. Неужели ты думаешь, что слуга империи станет слушать весь этот вздор?

— Пойдем завтра со мной и Минервиной, и тебе откроется правда, — подзадорила его Елена, — Даже центурион дворцовой стражи может кое-чему поучиться у такого образованного человека, как Феогнид из Никеи. Здесь у дяди Мария хранятся туника и плащ, чтобы было во что переодеться после дороги, когда он приезжает из Никомедии, У вас с ним не такая уж большая разница в размере, и не нужно, чтобы люди видели, в каком ты чине.

У Константина совсем не было желания проводить свой короткий отпуск, слушая кошачьи завывания священнослужителей. Но эти две женщины загнали его в угол, и ему приходилось или соглашаться, или же провести остаток отпуска, зная, что всякий раз, когда он посмотрит на ту или другую, то сможет увидеть, что они о нем думают.

К тому же в каком-то отношении для него почему-то стало важным, сможет ли он завоевать расположение этой худышки, которую впервые увидел всего лишь несколько часов назад.