Всеволод Иванов - Черные люди

События на Волге нарастали, как приливы в Белом море.

Царский указ сказан был на Постельном крыльце московским служилым людям и по церквам и по торжкам объявлен в августе на первое число.

«Стольники, стряпчие, дворяне московские, и жильцы, и всяких чинов люди!

Великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович велел вам сказать: В прошлом 1669 году казак донской Степан Разин со товарищи, забыв свое крестное целование, ему, великому государю, и всему Московскому государству изменил. И на Волге многое чинил, приказных и торговых людей до смерти побил… И тот вор Стенька от святых соборныя церкви отступил и про спасителя нашего Иисуса Христа говорил хульные неистовые слова, чего православному христианину и помыслить не можно, и церквей божьих ставить на Дону и пения в них никакого петь не велит, и священников с Дону выгнал.

И царицынские служилые люди по согласию с тем же Стенькой нам, великому государю, изменили, город Царицын сдали и воеводу Тимофея Туринова и служилых людей ему, Стеньке, выдали и в воду пометали.

И, оставя Царицын, пошел он, Стенька, к Черному Яру и Астрахани и, Черный Яр взяв и воеводу убив, вкинул в воду же… И астраханские стрельцы нам, великому государю, изменили, того Стеньку в город впустили, и боярина и воеводу князя Иван Семеныча Прозоровского велел Стенька бросить с раскату, а товарищей его, и начальных людей, и московских стрельцов, которые к воровству не пристали, побил до смерти. И корабль наш великий «Орел» той Стенька пожег. И как он, Стенька, пришел с Астрахани на Царицын и были у него, у Стеньки, круги [171] Собрания. многие. А в кругах тех он, Стенька, говорил: куда-де на Русь идти лучше — Волгою или Доном? И ему, Стеньке, те воровские казаки в кругу говорили — идти-де им рекою Доном на Русь и на украинные [172] Окраинные. городы не можно потому-де, что Дон река коренная и как-де запустишь городы, что к Дону близко, и у них-де на Дону запасов не станет. И для того на те украинные городы рекою Доном да Хопром им идти не можно, что-де Тамбов да Козлов города многолюдны и там-де дворян и всяких людей много и они-де в тех городах их, воровских казаков, побьют. А степью им на Русь идти тож не мочно, потому что, степью идучи, есть нечего и запасу везти не на чем. Стало быть, идти им-от рекою Волгой.

И сказывают те казаки, будто с ними идет с Дону на Русь Нечай-царевич Алексей Алексеевич да Никон-патриарх. А всем московским ведомо, что сын наш государь, благоверный царевич и великий князь Алексей Алексеевич, по воле всемогущего бога оставя земное царствие, преставился генваря 17 числа и тело его погребено в соборной церкви архистратига Михаила при нас, великом государе, и при всем народе Московского государства, а Никон-монах в Ферапонтовом монастыре доселе за свои грехи бога молит.

И указали мы, великий государь, быть на нашей службе боярину нашему и воеводам князю Юрию Алексеевичу Долгорукому да стольнику, князю Констянтину Щербатову. И вы бы, стольники, стряпчие и дворяне московские и жильцы… нам, великому государю, за наше, великого государя, здоровье и за все московское государство и за свои домы служили бы со усердием и со всею службою своею, ехали бы к Москве тотчас, бессрочно, не мешкав в домах своих, безо всякия лености.

А кому быть на Москве, а кому в войске, в том наш, великого государя, указ будет сказан завтре. А буде которые всяких чинов служилые люди с нашей, великого государя, службы сбегут, и тем быть казненными смертью безо всякия пощады…»

Красна золотая осень над Коломенским, а еще красивше той осени резной шкатулой дивного деревянного русского дела стал Коломенский дворец… Поднялись разными видами высокие крутые крыши — снегу не улежать на них. А и падет снег — еще будет краше тот дворец… Бирюзовы, изумрудны, лазоревы, золоты, блещут чешуями те крыши, то круглым куполом, то стройными стрельницами-башнями, то могучими присадистыми шатрами, а по прорези золоченых гребней орлы, петухи, кони, львы, сирины, строфокамилы, листья, травы, цветки, винограды.

Кружевами под крышей, ручниками шитыми причелины, подвески, доски лобовые, коньки разноликие, наличники светелочные, наличники красных окон, доски резные торцовые — все с пестрыми узорами, красоты немыслимой, неслыханной, веками на суровом вольном Севере настоянной в мечтах о чудесном солнце… Стоя перед дворцом и ясным днем, и алым золотым вечером, и ночью при полном месяце, улыбался сквозь радостные слезы плотничный староста Семен Петров.