Александр Доронин - Кузьма Алексеев

По пятьдесят ударов получили Виртян Кучаев и Захар Кумакшев. И Матрене бы досталось, ее уже повалили на скамью, да архиерей не разрешил. Зато, когда привязывали к скамейке Кузьму, Ребиндер прошептал полицмейстеру Сергееву: «Смотри, брат, девки его какие ядреные, как игрушки! Пусть солдатики поиграют, они заслужили». Полицмейстер весело заржал и дал знак всадникам. Любашу с Зеркой вытащили из толпы и потащили в кусты. А в это время Ребиндер читал решение судебной палаты по отношению к Кузьме и другим сельчанам. Кого в острог, кого на каторгу, кого в ссылку.

Потом глянул в сторону Доната. Палач засучивал рукава. В руках он держал теперь уже другой кнут, на конце которого была привязана тяжелая свинчатка. Он готовился угостить главного богоотступника восемьдесятью ударами кнута, как было написано в бумаге. Не успел Ребиндер окончить чтение, а кнут Доната со всей силой опустился на спину Кузьмы. Бил палач с наслаждением. Кровавые рубцы чернели на глазах и вздувались один за другим наподобие ленточек.

— Что рот разинул?! — крикнул он своему помощнику. — Лей воду! Видишь, спекся!

Круглолицый монах зачерпнул из бадейки ковш воды, плеснул на спину Кузьмы. От холодной воды тело того задергалось.

— Глянь-ка, не подох еще! Живучий… — и Донат снова приступил к битью. С новой силой.

Красные рубцы он теперь «рисовал» на ногах Алексеева. И так же рядышком — один к одному. При этом приговаривал:

— Такие пометки тебе наставлю — долго их будешь носить. Эко, в небо взлететь хотел! Куда тебе?..

Люди в это время, подняв руки, молча молились.

Донат ударил в последний раз и подошел к костру, который разожгли полицейские. Вытащил из него клещами раскаленное железо, вернулся на свое место. Алексеев тяжело переводил дух.

— Оставь его, волк, оставь! Нет сердца у тебя в груди — ты оборотень! — крикнула с тоской Матрена, бросаясь на Доната. Солдаты скрутили ей руки. Клещами палач оторвал Кузьме нос, раскаленное железо прислонил ко лбу. Запахло горелым мясом. На лбу Кузьмы осталось выжженное слово «богоотступник».

Ребиндер снова принялся за чтение приговора:

«Кузьма Алексеев подлежит высылке в Иркутскую губернию. Навсегда. Вместе с ним высылаются также…»

Зазвучали имена высылаемых. Десять домов опустошатся, десять семей покинут родимое село. Какая судьба откроется ссыльным? Какие корни пустят они на далекой холодной стороне? Никто этого не ведал. Да про это они сейчас и не думали. Стоны, плач, вопли, проклятия заглушали даже звон колокола, в который усердно бил звонарь по приказу отца Варлаама.

Женская рубашка.

Черти.

Женский головной убор прямоугольной формы с наспинной лопастью.

Богиня красоты; хранительница женского здоровья и семейного очага.

Богиня плодородия.

Хранительница домашнего очага.

Кашевары.

Абрамов-городок.

«Отец, как и нас, эрзян? А мы в чём виноваты?»