Вадим Полуян - Ослепительный нож

- Спрашивай, спрашивай, - пропустил инок её слова: - Тебе надобно знать…

Противилась этому «надобно», однако спросила:

- Пошто ты покинул мир? По крайности, личному попечению или слабости?

- Не то, не то и не то, - потряс головой Макарий. - Тяжёлые времена побуждают печься не о себе, а о всех. Богоненавистные дела творятся у нас по заветам дьявольским. Не токмо между простыми людьми, между честными и великими. За всякое важное и пустое дело начинается гнев. От гнева - ярость, свары, прекословия враждующих сторон. Нанимаются сбродни. Пьянчливые, кровопролитные люди замышляют бой, души христианские губят. А привычка сквернословить ещё с дорюриковских славянских времён? Нет такого больше нигде между христианами. А хождения к лихим бабам, завязывание узлов, зелья, ворожбы? А венчание девочек ранее тринадцатого года? А торговые дела духовенства белого и чёрного, дача денег в рост? Всех грехов не исчислишь. Их отмаливать не в миру, а в пустыни, ближе к Богу, в молитвах обретя истину.

- Жилище молитвы - сердце, жилище истины - разум, - храбро вставила Всеволожа.

- Истина - озарение свыше, - ответил пустынник. - Достигается не путём рассуждений, но постоянным очищением души, совершенным безмолвием чувств и помыслов, непрестанным упражнением в Богомыслии и молитве умной.

- Как помогло обресть истину это безмолвище? - оглядела Евфимия закопчённую кельицу с маленьким очагом в углу.

- Успокоился и молчал, - объяснил Макарий, - сидел и собирал ум в себе.

- Этого ли достаточно? - усомнилась боярышня.

- Для сосредоточения и усиления внимания, - терпеливо отвечал Макарий, - очень важны положение тела, связь молитвы с дыханием, собранность всего себя в верхней части сердца.

- И приблизишься к Божественному? - горячо дыша, допытывалась Всеволожа.

- Появление существа Божеского, - отвечал отшельник, - обыкновенно открывается безмолвствующим в образе света. Его можно иногда видеть и телесными очами.

- Утомила сверх меры! - ворчал Василиус в углу.

- Растолкуй, преподобный, - увлеклась Всеволожа, - как выдерживаешь такую жизнь?

- Божьей волею, - перекрестился Макарий. - Когда пришёл, пустыня здесь была непроходимая. Ни стежки. Ни куда ступить ногой. Много гадов ползающих видел, един единствуя. Звери приходили к келии и ночью, и днём. Стада волков рыли и ревели возле немудрящего моего жилища. Иногда медведи окружали, но безвредно. Потом звери яко кротчайшие овчата ходили за мной, пищу принимали из рук. А какая пища? Зёрнышки, сочиво… Зимой однажды от великой бури занесло всю келью снегом. Так и жил в снеговой пещере, Богу тёплые молитвы воссылал.

- Отче, не выдержишь, - уверенно заявил Василиус. - Зимы жёсткие у нас.

- Десять зим выдержал, - вновь осенился крестным знамением затворник. - Когда носишь вериги, почти не спишь, мало вкушаешь пищи, чувствуешь в теле такой жар, что не нуждаешься в тёплой одежде. Преподобный Павел Обнорский зимовал в стволе липы. «Тем сосуд избран бысть Святому Духу», - сказано в его житии. Вот разгадка вышеестественной жизни!

- Соблазнительно не верить, - выдала свои сомнения Всеволожа.

- Посмотри, - указал Макарий на рукава её опашня. - Свежий снег лежит на них и не тает. А у меня не топлено. Холодно ли тебе?

- Нет, не холодно, - призналась боярышня.

- Стало быть, теплота не в воздухе, в нас самих, - заметил Макарий. - Она и есть то самое тепло, что даёт молитва: «Теплотою Духа Твоего Святаго согрей мя». Ею согревались пустынники и пустынницы, не боясь зимнего мороза, одеваемы, как в тёплые шубы, в благодатную одежду, от Духа Святаго истканную.

Князь из своего угла тихо подошёл.

- Пора. Утомили…

- Время молиться, - согласился отшельник. - Свет во храме от свечи, а в душе от молитвы.

- Я свечу тебе привёз из храма, освящённую, - подал дар Василиус.

Инок взял свечу, вставил в самодельный каменный подсвечник. Потом обернулся к Василиусу и, указав на икону Спасителя, попросил:

- Повторяй за мной, княже.

Проникновенно говорил черноризец, и свергнутый венценосец вторил ему:

- Господи, как умножились враги мои! Многие восстают на меня; многие говорят душе моей: «Нет ему спасения в Боге». Но Ты, Господи, щит предо, мною, слава моя, и Ты возносишь главу мою. Гласом моим взываю к Господу, и Он слышит меня со святой горы Своей. Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня. Не убоюсь людей, отовсюду нападающих на меня. Восстань, Господи! Спаси меня, Боже мой! Ибо Ты поражаешь всех враждующих понапрасну, зубы грешников сокрушаешь. Да будет Господне спасение и на людях Твоих благословение Твоё!