Ивлин Во - Возвращение в Брайдсхед

– Миледи желала бы побеседовать с вами у себя наверху, милорд.

– Что-то не похоже на маму – приглашать к себе. Обычно она сама заманивает того, кто ей нужен.

Подноса с коктейлями в гостиной не было. Мы подождали несколько минут, потом Себастьян позвонил. Появившийся на звонок лакей сказал:

– Мистер Уилкокс наверху у ее светлости.

– Не важно, принесите коктейли.

– Ключи у мистера Уилкокса, милорд.

– М-м… ну ладно, пришлите его с ними сюда, когда он освободится.

Мы немного поговорили об Антони Бланше.

– Он отпустил бороду в Стамбуле, я потом уговорил его побриться. – Но минут через десять Себастьян сказал: – Ладно, не хочу никакого коктейля, пойду приму ванну, – и ушел.

Была половина восьмого; я уже думал, что все ушли наверх одеваться, и как раз собрался последовать их примеру, когда на пороге комнаты столкнулся с вернувшимся Брайдсхедом.

– Одну минуту, Чарльз, я должен вам кое-что объяснить. Наша мать распорядилась, чтобы ни в одной из комнат не оставляли спиртное. Почему – вам понятно. Если вам чего-нибудь захочется, позвоните и велите Уилкоксу принести. Только лучше подождите, пока будете один. Мне очень жаль, но… вот так.

– Это необходимо?

– Насколько я понимаю, совершенно необходимо. Не знаю, известно вам или нет, но у Себастьяна был еще один срыв, как только они возвратились в Англию. Он исчез на Рождество. И мистер Самграсс отыскал его только вчера вечером.

– Я догадывался, что произошло нечто в этом роде. Вы уверены, что такой способ наилучший?

– Это способ, избранный нашей матерью. Не выпьете ли теперь коктейля, пока он наверху?

– Он стал бы у меня в горле.

Мне всегда отводили ту же комнату, что и в первый мой приезд, – рядом с Себастьяном, отделенную от него бывшей гардеробной, двадцать лет назад превращенной в ванную посредством замены кровати на глубокую медную ванну, вправленную в красное дерево, которая наполнялась нажатием на массивный бронзовый рычаг, напоминавший какое-то корабельное приспособление; прочая обстановка гардеробной осталась нетронутой; зимой в камине всегда горел огонь.

Я часто вспоминаю эту комнату – застекленные акварели запотели от пара, на спинке старинного кресла согревается большое банное полотенце – и сравниваю ее со стандартными, клиническими ванными помещеньицами, сплошь зеркальными и никелированными, которые сходят за роскошь в современном мире.

Я полежал в ванне, потом медленно вытирался перед камином, не переставая думать о печальном возвращении моего друга под родной кров. Надев халат, я вошел к Себастьяну, отворив дверь, как всегда, без стука. Он сидел полуодетый у камина и раздраженно обернулся к двери, поспешно поставив на столик стакан для чистки зубов.

– А, это вы. Я уж испугался.

– Так вы все-таки раздобыли выпивку, – сказал я.

– Не понимаю, о чем вы.

– Бога ради, – сказал я, – уж со мной-то вам незачем притворяться. Лучше бы угостили.

– Просто у меня было с собой немного во фляжке. А больше не осталось ни капли.

– Что происходит?

– Ничего. Многое. Потом расскажу.

Я оделся, зашел за Себастьяном, но он сидел, как я его оставил – полуодетый в кресле у камина. В гостиной я застал одну Джулию.

– Ну, – сказал я, – что тут происходит?

– Да ничего, очередной семейный potin [22]. Себастьян снова напился, и мы все должны за ним приглядывать. Ужасная скука.

– Ему это тоже не слишком весело.

– Сам виноват. Почему он не может вести себя как все? Кстати, насчет приглядывания, что вы скажете о мистере Самграссе? Чарльз, вы ничего подозрительного в нем не замечаете?

– Еще бы не замечать! Как вы думаете, ваша мать это видит?

– Мама видит только то, что ей удобно. Не может же она держать под наблюдением весь дом. Я, например, если слыхали, тоже причиняю семье беспокойство.

– Я ничего не слыхал, – ответил я и сокрушенно пояснил: – Я ведь только что из Парижа, – чтобы не создалось впечатление, будто кому-то может быть что-то о ней неизвестно.

Тот вечер был на редкость унылым. Ужинали в Расписной гостиной. Себастьян опоздал к столу, и нервы у всех были так натянуты, что, мне кажется, каждый в глубине души был готов увидеть, как он войдет, по-шутовски качаясь и громко икая. Он же, разумеется, держался безупречно; извинился, сел на свободный стул и предоставил мистеру Самграссу довести до конца свой монолог, который никто больше не прерывал и, кажется, никто не слушал. Друзья, патриархи, иконы, клопы, романские руины, экзотические блюда из козьих и овечьих глаз, французские и турецкие чиновники – весь каталог ближневосточных реалий был представлен для нашего развлечения.