Сомерсет Моэм - Лиза из Ламбета. Сотворение Святого

– Не хочу, чтоб он меня обслюнявил, – пробормотала Лиза. – Тисканья да поцелуи – для дураков, а я не дура.

Лиза едва ли сознавала, почему ласки Тома так ее раздражают; не нравятся они ей, и точка. По счастью, помощь пришла в виде благословенного института брака, ибо Джим и его жена не выказывали ни малейшего желания провести день наедине, и Лиза, видя их замешательство, предложила пойти на прогулку вчетвером.

Джим тотчас согласился, и с явным удовольствием; у Тома упало сердце. Вслух возразить ему не хватило смелости, зато он смерил Блейкстона испепеляющим взглядом. Джим отвечал добродушной улыбкой; Том насупился. Они пошли лесом. Джим держался подле Лизы, причем Лиза ничуть не противилась, поскольку сделала вывод, что Джим, даром что нахал, далеко не дурак. Том буквально наступал им на пятки, и если Джим прибавлял шагу, Том старался его догнать, а миссис Блейкстон, которой совсем не хотелось остаться в лесу одной, перестраивалась на мелкую рысь. Джим вдобавок и разговор вел так, чтоб задействовать одну Лизу, а Тому показать, что он тут лишний, только Том всякий раз вставлял пару мрачных реплик, чтоб Джиму не так сладко было. В конце концов Лиза рассердилась.

– Ты, Том, верно, нынче не с той ноги поднялся, – сказала она.

– А ты, когда согласилась со мной ехать, по-другому думала. – Том сделал ударение на «со мной».

Лиза передернула плечами.

– Ты мне надоел. Нравится дураком себя выставлять – выставляй в другом месте.

– Значит, хочешь от меня отделаться, – подытожил Том.

– Я ничего такого не говорила.

– Ладно, Лиза, все с тобой понятно. Не хочу быть третьим лишним. – Том резко развернулся и, не видя дороги, зашагал в глубь леса.

Совершенно убитый, то и дело сглатывая комок в горле при мысли о Лизе, Том долго бродил в одиночестве и думал, какая Лиза злая и неблагодарная. Зря он потащился в Чингфорд, надо было дома сидеть. Что ей стоило пойти гулять с ним, а не с этим жеребцом Блейкстоном; для него, для Тома, у Лизы ни слова доброго, ничего. Том мучился ненавистью, но он был просто несчастный влюбленный и мало-помалу начал думать, что сам перегнул палку, сам проявил неуместную обидчивость. Вскоре Том уже раскаивался, что вообще раскрыл рот; ему ужасно хотелось помириться с Лизой. Он побрел обратно в Чингфорд в надежде, что Лиза не заставит слишком долго себя ждать.

Лиза, в свою очередь, немного удивилась, когда Том вспылил и ушел.

– Какая его муха укусила?

– Он просто ревнует, – рассмеялся Джим.

– Том? Ревнует?

– Конечно, тебя ко мне.

– Можно подумать, я ему повод давала! – воскликнула Лиза и стала рассказывать Джиму о Томе: как он просил выйти за него, как она отказала, как согласилась ехать с ним в Чингфорд только при условии, что не будет считаться его подружкой. Джим слушал сочувственно; жена его, кажется, не слушала вовсе – наверняка ее занимали мысли о детях да о хозяйстве.

В Чингфорде их встретил тоскливый взгляд Тома. Лиза была потрясена его горем; почувствовала, что проявила жестокость, и, оставив Блейкстонов, шагнула к Тому.

– Слышь, Том, – начала она, – не бери в голову. Я не хотела тебя обидеть.

Том разразился мольбами о прощении.

– Ты ж знаешь, Том, – продолжала Лиза, – я вспыльчивая. Мне жаль, что я тебя обидела.

– Ох, Лиза, какая ты хорошая! Ты не сердишься на меня?

– Я? Нет. Это ты должен сердиться.

– Ты такая хорошая, Лиза!

– Так ты не сердишься?

– Моя Лиза мне всякая мила, вот что я скажу! – Том буквально сиял. – Пойдем выпьем чаю, а потом будем на осле кататься.

Катание на осле стало одним из гвоздей программы. Лиза поначалу побаивалась, так что Тому пришлось шагать в ногу с ослом и поддерживать ее; всякий раз, когда осел припускал рысью, Лиза взвизгивала и вцеплялась в Тома, чтобы не упасть. Том ощущал ее ладошку на своем плече, слышал мольбу в выкриках: «Ой, только не отпускай меня! Ой, сейчас упаду!» – и был совершенно уверен, что подобного счастья в жизни ему до сих пор не выпадало. Подтягивались остальные участники пикника; были обещаны гонки на ослах, но уже на первом круге, когда ослы пустились галопом, Лиза упала-таки Тому в объятия, и ее осел ускакал один.

– Я знаю, что надо делать, – заявила Лиза, когда беглеца поймали. – Я поеду по-мужски.

– Совсем сдурела! – крикнула Салли. – Разве можно – в юбках-то?

– Еще как можно.

Был добыт другой осел, на сей раз с мужским седлом. Лиза встала в стремя, перекинула ногу и уселась верхом, очень довольная собой. Ни излишней скромностью, ни излишней стыдливостью Лиза никогда не страдала и в таком положении чувствовала себя вполне свободно.