Сомерсет Моэм - Лиза из Ламбета. Сотворение Святого

– Лиза, ты озябла, да? – прошептал он.

– Нет, Том, мне тепло, просто потряхивает маленько.

Том крепче обнял ее за талию, и в это же время большая жесткая ладонь стиснула ее ладошку. Так Лиза и сидела, меж двух мужчин, пока платформа не достигла «Красного льва», что на Вестминстер-Бридж-роуд, и Том не сказал себе: «А все-таки я ей нравлюсь!»

Они спустились с платформы, пожелали друг другу доброй ночи. Салли и Лиза, со своими верными рыцарями и четой Блейкстонов, пошли домой. На углу Вир-стрит Гарри предложил Тому и Джиму:

– А что, парни, не пропустить ли нам по стаканчику, пока паб не закрылся?

– Я не прочь, – отвечал Том. – Только сначала проводим девушек.

– Тогда нам до закрытия не успеть, – возразил Гарри. – Считаные минуты остались.

– Нельзя же девушек бросить посреди улицы.

– Валяйте, бросайте, – вмешалась Салли. – Мы за себя постоим, если что.

Том не хотел расставаться с Лизой, но она поддержала Салли:

– Иди уже, Том. Никто нас с Салли не съест. А ты можешь опоздать.

– Доброй ночи, Гарри, – сказала Салли, как бы ставя точку в разговоре.

– Доброй ночи, старушка, – отвечал Гарри. – Давай, чмокни меня на сон грядущий.

И Салли, отнюдь не против своего желания, прижалась к Гарри, а он звонко расцеловал ее в обе щеки.

– Доброй ночи, Том, – сказала и Лиза, протягивая руку.

– Доброй ночи, Лиза, – отвечал Том, с тоскою во взгляде беря ее ладошку.

Лиза поняла, мило улыбнулась, подставила личико. Том наклонился к ней, обнял и страстно поцеловал.

– Какая ты сладкая! – воскликнул он, чем вызвал смех Салли, Гарри и Блейкстонов.

– Спасибо, что вытащил поразвлечься, – сказала Лиза.

– Всегда рад, – ответил Том и добавил вполголоса: – Благослови тебя Господь.

– Блейкстон, ты с нами? – спросил Гарри, видя, что Джим с женой уходят.

– Не, мы домой. Завтра подъем в пять утра.

– Эк он здоровье бережет, – презрительно прокомментировал Гарри, шагая с Томом к пабу. Блейкстоны, Лиза и Салли пошли в противоположную сторону.

Первым по пути был дом Салли. Через несколько ярдов они оказались возле дома Блейкстонов. С минуту поболтали у дверей, и Лиза пожелала супругам доброй ночи. Дальше ей предстояло идти одной. На улице было очень тихо, редкие фонари струили тусклый свет, который только заставлял Лизу острее чувствовать одиночество. Какой контраст с полдневной улицей, когда люди так и снуют, а иной раз собираются группками! Теперь Вир-стрит будто вымерла. Лизе сделалось не по себе. Два ряда совершенно одинаковых домов, два ровных тротуара и прямая цементная дорога показались ей проклятым местом, словно здесь недавно свирепствовала чума, или пожар не оставил в живых ни единой души. Вдруг сзади раздались шаги. Лиза вздрогнула и оглянулась. Ее нагонял мужчина; в следующую секунду она узнала Джима. Джим махал ей, потом глухо позвал по имени.

Лиза остановилась и ждала, пока он подойдет.

– Вы чего?

– Пришел пожелать тебе доброй ночи, Лиза.

– Вы ж только что пожелали.

– Не, я хочу по-настоящему пожелать.

– Где ваша жена?

– Дома. Я сказал, что передумал и иду промочить горло с ребятами.

– Так она ж узнает, что вас не было в пабе.

– Не узнает. Она сразу наверх пошла, поглядеть, как там наш меньшой. А я хотел с тобой одной говорить, Лиза.

– Почему?

Джим не ответил, зато попытался взять Лизу за руку. Лиза не позволила. Они пошли дальше молча и вскоре достигли ее дома.

– Доброй ночи, – сказала Лиза.

– Может, еще прогуляемся, а, Лиза?

– Тише вы – услышат, – прошептала она, сама не зная, зачем шепчет.

– Так прогуляемся?

– Нет. Вам вставать в пять часов, забыли?

– Это я для отмазки сказал, чтоб с ребятами не ходить.

– И чтоб пойти за мной? – уточнила Лиза.

– Ну да!

– Не пойду я с вами гулять. Доброй ночи.

– Нет, пожелай мне доброй ночи как следует.

– А как следует?

– Том сказал, ты сладкая.

Лиза смотрела на него молча, и Джим вдруг схватил ее, почти поднял над землей и стал целовать. Лиза отворачивалась.

– Губы, Лиза! Дай мне свои губы! – шептал Джим. – Дай мне свои губы!

Он взял ее лицо в ладони (Лиза больше не сопротивлялась) и поцеловал в губы.

В конце концов Лиза высвободилась, распахнула дверь и скрылась в доме.

На следующее утро, по дороге на фабрику, Лиза столкнулась с Салли. Обе после вчерашнего были помятые и совершенно разбитые. Челки висели грязными сосульками и лезли в глаза, остальная масса волос, кое-как прихваченных в неопрятный узел, лезла за воротник и грозила вовсе развалиться. Лиза не успела надеть шляпу и несла ее в руке. Салли свою шляпу приколола по бокам, но неудачно – приходилось то и дело давить на булавки, чтобы шляпа не свалилась. Сама Золушка после двенадцатого удара часов не преобразилась до такой степени, как наши героини; впрочем, бедная сиротка и в латаных-перелатаных обносках являла образчик опрятности, меж тем как на платье Салли, бесформенном и неряшливом, красовалась огромная дыра, а Лизины сползшие чулки закрывали шнуровку башмаков чуть ли не до половины.