Гастон Леру - Призрак оперы

С этими словами юноша непроизвольно схватил Перса за руки. Его горячие пальцы ощутили ледяное пожатие маленькой темной руки.

– Тихо! – остановил его Перс, прислушиваясь к далеким звукам и бесчисленным скрипам, которые раздавались за стенами в коридорах. – Не будем больше произносить это имя! Будем говорить просто «он»! Так будет меньше риска привлечь его внимание.

– Вы думаете, что он где-то неподалеку?

– Все может быть, сударь… Если только в этот момент он не находится вместе со своей жертвой в доме на озере.

– Ага, вы тоже знаете это место!

– Если он не в своем жилище, он может быть под этой сценой, за этим потолком. Кто знает? Может, сейчас он наблюдает за нами через замочную скважину или подслушивает из-за этой балки. – И Перс потащил Рауля в коридоры, которых юноша никогда прежде не видел, даже когда гулял с Кристиной по этому лабиринту.

– Только бы пришел Дариус, – озабоченно прошептал Перс.

– Кто это Дариус? – спросил на бегу юноша.

– Дариус – мой слуга.

В этот момент они были в центре настоящей пустынной площади – громадной залы, которую скупо освещала одна-единственная чадящая свеча. Перс остановил Рауля и совсем тихо, так тихо, что Рауль едва его расслышал, спросил:

– Что вы рассказали комиссару?

– Я ему сказал, что Кристину Даэ похитил ангел музыки, он же Призрак Оперы, а его настоящее имя…

– Тсс! И комиссар вам поверил?

– Нет, конечно.

– И не придал никакого значения вашим словам?

– Абсолютно никакого.

– Он, наверное, счел вас сумасшедшим?

– Вот именно.

– Тем лучше! – вздохнул Перс.

И они поспешили дальше.

Поднявшись и спустившись по нескольким лестницам, незнакомым Раулю, оба оказались перед дверью, которую Перс открыл маленькой отмычкой, вытащенной из жилетного кармана. Я уже упоминал, что Рауль был в цилиндре, а Перс в шапочке, напоминавшей турецкую феску, что было явным вызовом правилам хорошего тона, царившим за кулисами театра, где непременно требовался цилиндр, однако во Франции иностранцам позволяется все: дорожная кепка – англичанам или восточная шапочка – персам.

– Сударь, – заметил Перс, – цилиндр будет вам мешать там, куда мы направляемся, так что лучше оставить его в комнате.

– В какой комнате? – удивился Рауль.

– В артистической Кристины Даэ.

Перс пропустил Рауля через открытую дверь в темный коридорчик и показал напротив артистическую уборную певицы.

Рауль и не знал, что к Кристине можно попасть другим путем помимо того, которым он ходил обычно.

Теперь они находились в самом конце коридора, через который он всегда проходил, прежде чем постучать в дверь артистической Кристины.

– Ого, сударь! Вы хорошо знаете Оперу!

– Хуже, чем «он», – скромно откликнулся Перс и втолкнул юношу в комнату.

Она была в том же виде, в каком оставил ее Рауль.

Заперев дверь, Перс направился к тонкой перегородке, которая отделяла артистическую от просторного чулана. Он прислушался, потом громко кашлянул.

Тотчас за стенкой послышалась возня, и через несколько секунд в дверь постучали.

– Входи!

Вошел человек в такой же восточной шапочке, одетый в длинный широкий плащ. Он молча поклонился Раулю в знак приветствия и вытащил из-под плаща перевязанную веревками коробку. Поставил ее на столик, снова поклонился и пошел к двери.

– Никто не видел, как ты заходил, Дариус?

– Нет, хозяин.

– Смотри, чтобы никто не видел, как ты выходишь.

Слуга выглянул в коридор и незаметно исчез.

– Сударь, – сказал Рауль, – я вот о чем думаю: нас здесь могут застать и помешать нам. Комиссар не замедлит сделать обыск в этой комнате.

– Фи! Нам надо бояться не комиссара.

Тем временем Перс уже открыл коробку. Там лежала пара длинноствольных пистолетов с удивительно красивой отделкой.

– Сразу после похищения Кристины Даэ я сказал слуге, чтобы он принес мне эти пистолеты. Они у меня самые надежные.

– Вы собираетесь драться на дуэли? – спросил юноша, удивленный прибытием этого арсенала.

– Действительно, сударь, мы идем на дуэль, – ответил тот, проверяя оружие. – И еще на какую дуэль! – Он протянул один пистолет Раулю и добавил: – На этой дуэли мы будем двое против одного, но будьте готовы ко всему, потому что не хочу скрывать, что нам придется иметь дело с самым страшным противником, какого можно себе представить. Вы ведь любите Кристину Даэ?

– Вы еще спрашиваете! А вот ваши мотивы мне непонятны; объясните мне, почему вы собираетесь рисковать ради нее своей жизнью? Вы, должно быть, ненавидите Эрика?