Сельма Лагерлёф - Сказание о Йосте Берлинге

И Марианна вдруг поняла, что мать счастлива. Счастлива! Теперь она для этого человека опора и поддержка. Он не может без нее обойтись, и этого для Густавы достаточно.

Марианне казалось, что она легко может представить жизнь, что их ждет. Удары наверняка будут повторяться, и с каждым разом отец будет становиться слабее и беспомощнее, а мать будет преданно ухаживать за ним, пока смерть не разлучит их. Но это еще не скоро. Госпожа Густава обязательно получит свою долю счастья в жизни. Так и должно быть – жизнь в неоплатном долгу у этой тихой, незаметной и преданной женщины.

И у самой Марианны настроение улучшилось. Теперь уже никто не заставлял ее выходить замуж за первого попавшегося жениха. Ее раненое сердце успокоилось. Ненависть испарилась. Испарилась любовь, но она уже не страдала о потерянном счастье. Она стала умнее, добрее, великодушнее – разве это не достаточная плата за погибшую любовь? И понемногу исчезло нелепое желание вычеркнуть из жизни все, что случилось этой зимой, вернуться на год назад. Разве страдание не пошло ей на пользу? Все, что происходит в жизни, идет на пользу, решила она, но, к сожалению, не всегда оборачивается счастьем. И это даже хорошо, потому что пережитое затронуло в ее душе новые, неизвестные ей доселе возвышенные струны.

А эти старые напевы – нет, все не так. Все обстоит совсем не так. Страдание не единственное, что есть на этой земле, и страдание не вечно.

Она собралась путешествовать. Не для того, чтобы посмотреть мир, а чтобы постараться найти на земле место, где она по-настоящему нужна. Если бы отец так не переменился после болезни, он ни за что не позволил бы ей разорвать помолвку. А теперь с помощью матери его удалось уговорить. Он даже разрешил Марианне передать Адриану деньги, чтобы погасить долги.

Странно, но и об этом она думала без привычной горечи. Ей даже было приятно, что она сможет порадовать неудачливого жениха. Жизнелюбие и мальчишеская удаль Адриана напоминали ей Йосту. Что ж, теперь она сможет вернуть ему радость жизни. Он снова станет Солнечным рыцарем, таким, каким предстал во всем блеске своих нарядов в тот день, когда приехал делать предложение. И ее радовало, что она может помочь ему деньгами – Адриан наконец купит землю, будет пахать и косить, сколько душе угодно, и когда-нибудь она увидит, как он ведет к алтарю свою красивую юную избранницу.

И теперь она сидит и пишет ему письмо. Она возвращает ему свободу. Старается писать мягко и убедительно, местами шутливо, но не настолько, чтобы он не понял, что она с полным сознанием освобождает его от данного слова.

За окном послышался дробный стук копыт.

Вот и он, мой дорогой Солнечный рыцарь, подумала она. Сегодня мы видимся в последний раз.

Через несколько минут барон Адриан появился на пороге ее комнаты.

– Адриан! Здесь не прибрано! – Она смущенно посмотрела на разбросанные повсюду чемоданы, сундуки, платья и даже нижнее белье.

Он сразу помрачнел и начал лепетать слова извинения.

– Я как раз пишу тебе письмо. Собственно, уже написала. Можешь прочитать.

Он берет письмо, а она смотрит на него, дожидаясь, когда его хмурая полудетская физиономия просияет от радости.

Но он, прочитав несколько строк, побагровел, швырнул его на пол, растоптал, как ядовитое насекомое, и разразился проклятиями, каких не услышать и от пьяного конюха.

Марианна вздрогнула. Она не новичок в науке любви, но, оказывается, совершенно не понимала этого неопытного юношу, почти ребенка.

– Адриан, что с тобой? Что это за комедия? Выкладывай, что у тебя на душе.

Он бросился к ней и чуть не задушил. Бедный мальчик, его томила вовсе не тоска и не скука…

Она освободилась от его объятий и снова выглянула в окно. По аллее шли родители, и госпожа Густава рассказывала огромному заводчику о цветах, о птицах, а он оглядывался по сторонам, будто видел все это впервые в жизни. А она, Марианна, сидит здесь и лепечет что-то романтическое…

«Жизнь дала нам обеим понять, и мне и матери, насколько она сурова, – подумала Марианна и печально улыбнулась. – А теперь она словно извиняется перед нами, хочет утешить. Теперь у нас, и у меня, и у нее, по большому ребенку. По крайней мере, есть с кем поиграть».

Все слова, слова… а все же как приятно быть любимой! Как приятно слышать слова про исходящую от нее колдовскую силу! Приятно слышать, что ему стыдно за легкомысленные слова о любви, вырвавшиеся у него в тот день! Оказывается, она и сама не знает, какая власть над мужчинами ей дана. Ни один человек не может устоять перед ее чарами! Если бы она знала, как он ее боится!