Сельма Лагерлёф - Сказание о Йосте Берлинге

– Так уж и ничего? Скромничаешь! А ментик твой на что куплен?

– В кредит. Само собой, в кредит.

– А конь? Такой конь, скажу я тебе, баловень судьбы, стоит целое состояние.

– И конь не мой, дядюшка.

Заводчик расхохотался:

– Значит, собрался жениться на приданом? Ну что ж… бери Марианну, если она согласна.

На том и порешили. Барону Адриану даже не потребовалось спешиться. Но Мельхиор Синклер вовсе не хотел унизить Марианну: барон Адриан – славный парень.

А что было дальше?

А дальше было вот что. Барон Адриан ворвался в комнату Марианны и без всяких предисловий произнес:

– О, Марианна, дорогая Марианна! Будь моей женой! Отец твой согласен, скажи, что и ты согласна!

Ей не составило труда узнать, почему такая спешка. Оказывается, старый барон, отец Адриана, опять пустился в авантюру – купил несколько шахт, и его, как всегда, провели за нос: шахты оказались пустыми. Впрочем, удивляться нечему – старик покупал шахты всю жизнь, и ни разу они ничего ему не принесли. Мать в отчаянии, отец наделал долгов, и он, Адриан, делает ей предложение, чтобы спасти честь семьи и своего гусарского мундира.

Имение барона, Хедебю, было на другой стороне озера, почти напротив Бьорне. Мало того, Адриан был знаком Марианне с детства.

– Пожалуйста, Марианна, не отказывайся. Моя жизнь, конечно, не образец для подражания. Езжу на заемных лошадях, еще и портному задолжал. Но так же не может продолжаться! Мне придется уйти в отставку, и тогда ничего не остается, только застрелиться.

– Но Адриан, дорогой, подумай, что это будет за супружество! Мы же даже хотя бы чуть-чуть не влюблены друг в друга.

– Какая там любовь! Меня эта чушь совершенно не волнует, – в простоте душевной ответил барон. – Я люблю, чтобы подо мной был хороший конь, люблю охоту. Но я не из кавалеров. Я могу работать. И если бы у меня были деньги, я бы взял на себя управление усадьбой, чтобы мать хоть в конце жизни немного порадовалась. Я люблю работать, могу и пахать и сеять.

Он смотрел на нее своими добрыми глазами, и она знала, что он не врет. Она знала, что этому забавному гусару можно доверять. И она дала согласие на обручение, и не только потому, что ей хотелось поскорее оставить родительский дом. Ей просто был симпатичен этот веселый и честный юноша.

Но она никогда не забудет последовавший за этим месяц.

Барон Адриан с каждым днем становился все сумрачней – она это ясно видела. Он не то чтобы избегал ее, наоборот, приезжал в Бьорне каждый день, а то и два раза на дню, но Марианна не могла не замечать, как он подавлен. В компании оживлялся, мог даже пошутить, но, как только они оставались вдвоем, замолкал и скучнел на глазах. Что ж, она его понимала. Не так-то легко жениться на обезображенной болезнью женщине. В нем наверняка росло отвращение. Конечно же никто лучше нее не знал, насколько она уродлива. И она даже несколько раз подчеркнула, что не ждет от него никаких проявлений любви, никаких ласк, никаких признаний. Не помогло. Он, наверное, все равно представлял ее в роли жены, и это доводило его до отчаяния.

Так зачем мучиться? Взял бы и расторгнул помолвку, никто же ему руки не выкручивает. Она уже несколько раз ему намекала. Сама Марианна сделать ничего не могла – отец сказал, что после очередных приключений с помолвками на ее репутации можно будет ставить крест. В результате она от всей души презирала и того, и другого и мечтала только, как бы избавиться от своих повелителей.

Прямо перед парадной лестницей в Бьорне из песка торчала макушка большого камня, который всем изрядно надоел. На нем переворачивались повозки, служанки с тяжелыми молочными бидонами спотыкались и разливали молоко. Но камень никто не трогал – он был там уже много лет, и все к нему привыкли. Мельхиор Синклер помнил этот камень с детства и не видел причин, чтобы его выкапывать.

Но в самом конце августа две служанки несли тяжеленный ушат, одна из них споткнулась и сильно разбилась.

Случилось это ранним утром. Хозяин ушел на прогулку, и поскольку как раз в это время дня почти все работники были еще в поместье, госпожа Густава распорядилась выкопать камень.

Пришли шесть человек с ломами и лопатами. Работали довольно долго – надо было обкопать со всех сторон, обрубить корни, расшатать камень, который оказался намного больше, чем думали. В конце концов камень выкорчевали и откатили.

Заводчик вернулся, когда все уже было кончено. Легко представить, в какую ярость он пришел. Это уже не мое поместье! – кричал он. Кто посмел тронуть камень? Ага, значит, госпожа Густава распорядилась! Понятно, женщины вообще ничего не соображают. Она что, не знала, как дорог мне этот камень?