Бенджамин Дизраэли: Сибилла

Однако, несмотря на это продолжительное пользование незаслуженным богатством, светские аббаты Марни были недовольны. Не то чтобы это недовольство вызывалось пресыщенностью. Эгремонты вполне могли существовать, как и прежде. Но им хотелось большего. И нет, они не желали становиться премьерами или государственными министрами, ибо принадлежали к той проницательной породе, что знает пределы своих возможностей; и даже несмотря на ободряющий пример его милости герцога Ньюкасла {57} 57 …ободряющий пример… герцога Ньюкасла… — Томас Пелэм-Холлс, 1-й герцог Ньюкасл (1693–1768; см. ил. 78), занимал важные государственные должности на протяжении сорока лет (в частности, был премьер-министром Великобритании в 1754–1756 и 1757–1762 гг.). Был видным политическим деятелем от партии вигов и одним из крупнейших английских землевладельцев. , не могли избавиться от убеждения, будто некоторое знание интересов государства и его возможностей, определенные навыки, позволяющие достойно выражать свою позицию, известная доля почтения к обществу и самому себе являются качествами, которые в совокупности своей не так уж и необходимы человеку, претендующему на столь высокий и уважаемый пост, даже при венецианском типе правления {58} 58 …даже при венецианском типе правления. — Дизраэли подразумевает засилье вигских аристократов в английском правительстве в XVIII в., прибегая к иронической параллели между описанной ситуацией и административным устройством Светлейшей республики Венеция, которая существовала с VII в. по 1797 г. в Европе и была классическим образцом аристократической республики. При подобном типе правления «всеми <���…> выборами и контролем занималась <���…> знать. Одна из удивительных особенностей венецианской истории — представители других слоев общества достаточно равнодушно относились к тому, что не допущены к власти» (Гарретт 2007: 48). . Довольствуясь звездами, митрами и государственными печатями, которыми их время от времени жаловали, члены семейства Марни отнюдь не стремились занять какую-нибудь малопривлекательную должность, которая, в свою очередь, позволила бы лично раздавать таковые. Что их действительно влекло, так это продвижение по лестнице в пределах своего класса — и переход в высшее сословие. Они наблюдали, как целая вереница великих поборников «гражданских и религиозных свобод», с е мьи, которые в течение одного века грабили Церковь, желая завладеть тем, что принадлежало народу, а уже в следующем устроили государственный переворот {59} 59 …в течение одного века грабили Церковь… а уже в следующем устроили государственный переворот… — Речь идет соответственно о закрытии монастырей и конфискации их имущества в годы правления Генриха VIII (см. примеч. 1 /В файле — комментарий № 41 — прим. верст. /) и о восшествии на английский престол Вильгельма III в результате «Славной революции» (см. примеч. 5 /В файле — комментарий № 45 — прим. верст. /). , дабы получить власть короны, увенчали свое чело листьями земляники {60} 60 …увенчали свое чело листьями земляники. — То есть стали обладателями герцогского титула, символом которого является корона, украшенная эмблемами в виде земляничных листьев. . Так почему же столь высокой чести недостойны и потомки того, кто некогда был благородным прислужником одного из вельможных генерал-грабителей короля Генриха? Разве им что-то мешает? Конечно, не столь давно признательный самодержец решил, что подобный знак отличия будет единственной достойной наградой за полсотни побед. Верно и то, что Нельсон, покоритель Средиземноморья, умер всего лишь виконтом! {61} 61 …Нельсон… умер всего лишь виконтом! — Знаменитый английский флотоводец Горацио Нельсон (1758–1805) на момент смерти имел относительно невысокий титул виконта, средний между бароном и графом. Однако члены рода Марни уже поднялись до высших слоев общества, причислив себя к старинной знати, а потому воротили нос от Праттов и Смитов, Дженкинсонов и Робинсонов нашего упаднического времени — и так ничего и не сделали во имя отечества или собственной чести. Так отчего бы им внезапно опомниться? Ожидать этого просто не имело смысла. Гражданские и религиозные свободы, что обеспечили им обширные владения и сверкающую графскую корону (не говоря уж о полудюжине мест на первых скамьях парламента), очевидно, должны были наделить их герцогским титулом.

Однако прочие знатные семейства вигов, которые уже удостоились такой чести и притом сделали ради этого нечто большее, чем разграбление собственной Церкви и измена собственному королю, повернулись спиной к Эгремонтам и их притязаниям. Эгремонты палец о палец не ударили за последние сто лет политического обмана, в течение которых людям без власти и образования внушали, будто они — самая свободная и просвещенная нация в мире, и те покорно отдавали свое богатство и проливали кровь, наблюдая, как хиреет промышленность, а трудовые ресурсы отдаются под залог, — и всё это лишь для того, чтобы поддержать олигархию, что не имела ни исторической памяти, способной обелить не виданное ранее присвоение прав, ни современных средств, которые могли бы его оправдать.