Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Прекрасно. Разве не видишь?

И чтобы не думать о ней, постарался вспомнить о ее адвокатах. Пенелопа поджала было губы, но тут же опомнилась, стараясь сдержать гнев.

— Доктор Гибсон говорит, что есть обнадеживающие признаки. Очень обнадеживающие.

— Это весьма окрыляет.

— А ты нисколько не меняешься! — выпалила она. Гнев все-таки на мгновение прорвался наружу.

— Я человек постоянный, — сообщил Крейг, стараясь не поддаваться ее жалости, которую она, вероятно, считает любовью.

— Доктор Гибсон считает, что после выписки ты должен долго отдыхать. Нужно, чтобы кто-то присматривал за тобой. Хочешь вернуться домой?

Он вспомнил просторное кирпичное здание на тихой, обсаженной деревьями нью-йоркской улице, маленький садик позади, с пыльной листвой, письменный стол в кабинете, книги на полках. Они согласились поделить мебель, но руки не доходили. Да ему и некуда было ее ставить: нельзя же возить письменный стол из отеля в отель.

Она ждала ответа, но Крейг молчал.

— Хочешь отозвать адвокатов и остановить бракоразводный процесс? Я хочу.

— Я подумаю.

У него не хватает сил противостоять ей сейчас.

— Что заставило тебя пойти на это? Ни с того ни с сего прислал мне это ужасное письмо с просьбой о разводе. В конце концов, мы неплохо ладили. Ты делал что в голову взбредет. Месяцами не бывал дома. Я даже не знала, в Штатах ты или нет. И никогда не задавала вопросов о твоих… кто бы там они ни были. Может, мы и не воплощали собой светлую юношескую любовь, но мы все же уживались.

— Уживались, — повторил он. — Да мы по пять месяцев не спали.

— А по чьей вине? — почти взвизгнула она.

— По твоей.

У нее весьма избирательная и очень услужливая память. Он не удивится, если она будет все отрицать с полным сознанием собственной правоты. Но к его удивлению, она вдруг заявила:

— А чего ты еще ожидал? Все эти годы ты ясно давал понять, что я тебе надоела. Ты приглашал чуть не весь свет, только бы не ужинать наедине со мной.

— Включая Берти Фолсома.

Пенелопа покраснела.

— Включая Берти Фолсома. Насколько я понимаю, твоя потаскушка дочь проболталась тебе о Женеве.

— Именно.

— Он по крайней мере внимателен ко мне.

— Браво. Молодец, ничего не скажешь. Да и ты тоже.

— Еще одна жертва, которую можешь добавить к своему счету, — прошипела она. Все сдерживающие барьеры куда-то исчезли. Ее уже не останавливали ни пластиковый сосуд, изливавший бесполезные лекарства в его вену, ни больничная палата, ни белые стены. — Толкнул ее в объятия этого пьяницы.

— Он бросил пить, — вырвалось у него. Слишком поздно Крейг сообразил, как по-идиотски это звучит.

— Зато не бросил других развлечений. Женился три раза и все-таки ищет чего поновее. Больше я с этой девчонкой слова не скажу. А твоя вторая дочь! Бедняжка Марша! Мчится сюда из самой Аризоны, чтобы утешить отца, — и что ты ей сказал? Неужели других слов не нашлось, кроме «Марша, ну и разнесло же тебя!»? Она несколько дней проплакала. Знаешь, что она мне сказала? «Даже истекая кровью, он все-таки издевается надо мной. Он меня ненавидит». Я попыталась уговорить ее приехать сюда со мной, но она отказалась.

— Я извинюсь перед ней, — устало пообещал Крейг. — Как-нибудь потом. Я вовсе ее не ненавижу.

— Зато ненавидишь меня.

— Я никого не могу ненавидеть.

— Даже сейчас ты готов на все, чтобы меня унизить.

Крейг холодно отметил привычные мелодраматические интонации, которые появлялись в ее голосе при упоминании о муках, которые она терпит.

— Что и говорить, прямо сейчас эта особа бесстыдно слоняется внизу, готовая броситься к тебе, как только ты меня вышвырнешь отсюда.

— Не знаю, о какой особе ты толкуешь, — отбивался он.

— О твоей парижской шлюхе. Прекрасно знаешь. И я тоже.

Пенелопа стала нервно расхаживать по комнате, очевидно, пытаясь взять себя в руки. Он закрыл глаза и вжался в подушку.

— Я пришла сюда не затем, чтобы спорить, Джесс, — уговаривала Пенелопа прежним рассудительным тоном, — а затем, чтобы сказать: твой дом открыт для тебя. Буду рада. Более чем.

— Я же сказал, что подумаю, — повторил он.

— Сделай одолжение, — допытывалась она, — раз и навсегда объясни, зачем тебе понадобился развод.

Ну что же, сама напросилась. Он открыл глаза, чтобы видеть ее реакцию.

— Однажды в Нью-Йорке я встретил Элис Пейн.

— При чем тут Элис Пейн?

— Она рассказала мне забавную историю. Каждый год пятого октября она получает дюжину роз. Без карточки. От неизвестного.