Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Доктор Гибсон снова запретил все посещения, и Крейг был благодарен ему за это. Гибсон пообещал также, что его выпишут, если нормальная температура продержится трое суток подряд. А пока Крейг слипающимися глазами смотрел на экран телевизора, установленного в изножье койки. В основном его интересовали бейсбольные матчи. Ему доставляло удовольствие наблюдать за молодыми людьми, быстро бегавшими по зеленой траве, под ясным солнышком, явно выигрывавшими и так же бесспорно проигрывавшими. Он вспомнил, что читал как-то об одном осужденном из штата Массачусетс. Об убийце, приговоренном к смерти. Тот тоже любил смотреть по телевизору бейсбольные матчи и жалел только о том, что никогда не узнает, станет ли чемпионом «Доджерс». [55] Знаменитая бейсбольная команда.

Интересно, доживет ли он до того, когда станет известно, кто выиграет чемпионат в этом году?

Наконец Мерфи удалось убедить доктора Гибсона пропустить его к больному. Крейгу вот уже два дня как стало лучше. Температура упала до девяноста девяти по утрам и ста двух по вечерам. Мисс Белиссано по-прежнему отказывалась называть ему цифры, но доктор Гибсон был более снисходителен.

По лицу Мерфи Крейг не хуже, чем по отражению в зеркале, понял, что выглядит ужасно. Он не смотрелся в зеркало с самой операции.

— Я должен был увидеть тебя, Джесс, — заявил Мерфи. — Придется завтра лететь на западное побережье. Дела все копятся. Кому-то надо разгребать.

— Конечно, Мерф.

Собственный голос показался ему тонким и старческим.

— Больше трех недель в Нью-Йорке мне не высидеть, — продолжал Мерфи.

— Это столько я здесь пролежал? — спросил Крейг.

Мерфи как-то странно посмотрел на него.

— Да, — кивнул он.

— Долго.

— Очень. И доктора не могут сказать, когда отпустят тебя.

— Они просто не знают.

— Гибсон утверждает, что ты не сможешь работать… пальцем пошевелить… не меньше чем полгода. Даже если выйдешь завтра.

— Знаю. Он мне говорил.

— Томасу нельзя ждать, — убеждал Мерфи. — Чтобы закончить фильм в этом году, нужно начинать съемки через месяц, не позже. Из-за погоды.

— Из-за погоды, — согласился Крейг.

— Они с Уодли работают по восемнадцать часов в сутки. Томас говорит, что Уодли вытянет. Говорит, ты просто обалдеешь, увидев окончательный вариант.

— Наверняка.

— Хочешь знать, кого они взяли на главные роли?

— Не слишком, Мерф.

Снова этот странный взгляд.

— О деньгах не беспокойся, — заверил Мерфи. — Получишь кругленькую сумму сразу, а потом пять процентов с прибыли.

— Как-нибудь в другой раз расскажешь подробнее, — попросил Крейг.

— Томас оказался настоящим джентльменом.

— Я в этом уверен.

Крейг закрыл глаза. Мерфи казался очень далеким, словно был на другом конце длинного зала, и это его беспокоило.

— Ты устал, — посочувствовал Мерфи. — Не буду больше тебя волновать. Позвони, если что-нибудь понадобится.

— Обязательно, — пообещал он, не открывая глаз.

— Соня шлет привет.

— Спасибо, Мерф.

— Не бери в голову, малыш. Все обойдется, — сказал на прощание Мерфи, едва не столкнувшись в дверях с мисс Белиссано.

— Включите телевизор, пожалуйста, — попросил Крейг.

Услышав рев зрителей, Крейг открыл глаза. В Сент-Луисе было солнечно.

В тот день, когда температура впервые упала до нормальной, доктор Гибсон позволил Пенелопе навестить больного. Насколько Крейг знал, доктору не сказали, что они разводятся, так что тот сделал вполне естественную, на его взгляд, вещь. Вероятно, посчитал, что приготовил пациенту приятный сюрприз.

Вошедшая Пенелопа жалко улыбалась. Она сделала новую прическу, и волосы по-девичьи падали на плечи. На ней было темно-синее платье: когда-то он сказал, что больше всего любит ее в синем. Как давно это было.

— Здравствуй, Джесс, — тихо, дрожащим голосом выдавила она, опустив голову. В последний раз они виделись в адвокатской конторе. Он никак не мог вспомнить, сколько месяцев прошло с тех пор.

Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Десятитысячный поцелуй.

— Привет, Пенни. Ну как твоя пряжа? [56] Намек на жену Одиссея Пенелопу, которая, чтобы отделаться от назойливых женихов, сказала, что выйдет замуж в тот день, когда соткет покрывало на гроб своего сына Лаэрта. По ночам она распускала все, что соткала за день.

Их собственная старая шутка.

— Что? — нахмурилась она. — Какая пряжа?

— Не важно, — бросил он. Она не поняла.

— Как ты себя чувствуешь?