Джозеф Конрад - Личное дело. Рассказы (сборник)

«Я не боюсь. Я возмущен», – говорит Джордж Данбар. Внутри у Клути все кипит от злости. Вот он – шанс всей его жизни! А сам ласково так: «Жена твоя похлеще возмутится, когда ты попросишь ее перебраться из вашего красивого дома в каморку под крышей. А может, еще и с детьми…» Детей-то у Джорджа не было. Женат уже пару лет, мечтал о ребенке или даже двух. Тут он совсем раскис. Стал говорить, мол, детям нужен честный отец, и все такое. Клути ухмыляется: «Так подсуетись до их появления, и у них будет богатый отец – и всем только лучше. В том-то и прелесть».

Джордж чуть не плачет. Думаю, иногда он и вправду плакал. И так неделя за неделей. Разругаться с Клути он не может. Не может вернуть его несколько сотен; да и привык он к нему. Слабодушный он, Джордж. А Клути щедрый такой… Про мою скромную долю, говорит, не думай. Будем закрываться – она, конечно, пропадет. Но, говорит, и ладно… А еще эта молодая жена Джорджа. Пригласят они Клути на обед, так этот пройдоха всегда во фраке приходит; женушке это нравилось… «Мистер Клути, компаньон моего мужа; такой умница, такой светский, такой обаятельный!» Останутся они вдвоем за обедом: «Ох, мистер Клути, вот бы Джордж позаботился, наконец, о нашем будущем. Положение у нас уж очень скромное…» Клути улыбается, но удивляться тут нечему, он же сам и поселил эти мысли в ее пустую головку… «Мужу вашему побольше бы деловой хватки, решительности. Вот вы бы его и вдохновили, миссис Данбар…» Она была бестолковая, расточительная дурочка. Убедила Джорджа поселиться в Норвуде. А уж там-то люди куда побогаче живут. Я ее как-то видел: шелковое платье, прелестные башмачки, все духи да перья, розовое личико. По мне, так на променад перед Альгамброй [38] Лондонский театр, открылся 1858 году. наряжаются, а не в приличном районе ходят. Но, знаешь, бывают такие женщины – из мужиков веревки вьют.

– Бывают, – согласился я. – Иногда даже из собственных мужей.

– Моя супруга, – неожиданно серьезно и как-то глухо заговорил он, – как хотела, так мной и вертела. А я и не понимал, пока она жива была. Да уж. Но она была женщина благоразумная, а этой фифе самое место на панели, вот и весь сказ… Ну додумаешь там из головы. Знаешь таких.

– Да уж справлюсь, – ответил я.

– Хм, – буркнул он с сомнением и вернулся к своему насмешливому тону. – Месяц или около того спустя прибывает «Сагамор». Поначалу все рады… Здорово, братец Джордж! Здорово, Гарри, старина! Но вскоре капитан Гарри стал замечать, что его башковитый брат выглядит неважнецки. А Джордж и вправду мрачнеет день ото дня. Никак не может избавиться от этой мысли, что ему Клути напел. Втемяшилась она ему. А Гарри не может понять, что не так. Дела идут? Вполне себе. Дел невпроворот. Все в порядке… Ну, Гарри, ясное дело, с легкостью этому поверил. Начинает подтрунивать над братцем в своем развеселом духе, дескать, мы тут деньги лопатой гребем. А у Джорджа аж рубашка от пота к спине прилипла. В общем, осерчал он на капитана. Вот дурень, думает. Деньги лопатой гребем, ага! И тут его осеняет: а почему бы и нет? А все потому, что идея эта крепко засела у него в голове.

Но на следующий день он дал слабину и говорит Клути… «Может, все-таки лучше продать. Потолкуешь с моим братом?» Клути опять, в сотый раз, объясняет, что продажа – не вариант, как ни крути. «Сагамора» надо – как он это называл, щадя чувства Джорджа, – томагавкнуть. Но Джорджа от этого слова всякий раз передергивало. «У меня на примете подходящий человечек имеется, готов провернуть это дельце за пять сотен, да с превеликим удовольствием», – Клути говорит… От такого поворота Джордж аж зажмурился, а сам думает: «Чепуха! Быть не может такого человека. А если вдруг найдется, кто знает, может, дело и выгорит».

А Клути все хохмит. Уж такая манера – про что ни заговорит, все у него в шутку оборачивается. «Ты, – говорит, – Джордж, у нас гражданин добропорядочный. А добропорядочность – она для трусов, а трусливей тебя я во всем мире не встречал. Да ты даже с братом своим поговорить боишься и рта при нем не можешь раскрыть, когда нам всем тут такая удача прямо в руки плывет». Джордж пришел в ярость: ничего я не боюсь, поговорю. И кулаком по столу. Клути похлопал его по спине: скоро, говорит, выбьемся с тобой в люди.

Но только Джордж собрался с капитаном поговорить – сразу сердце в пятки ушло. Над предложением посидеть на берегу капитан только смеется. Никаких отпусков ему не нужно, спасибо, увольте. А вот Джейн не прочь в этот раз в Англии остаться. Погулять там и сям, со знакомыми повидаться. Джейн была жена капитана: круглолицая, приятная такая дама. В тот раз Джордж отступил, но Клути настаивал. И вот он снова заводит. А капитан только брови хмурит. Потому хмурит, что в недоумении полном. Не понимает ничего. Он жизни себе не представляет без «Сагамора»…