Эрнест Хемингуэй - Иметь и не иметь. Пятая колонна (сборник)

– Зачем теперь возить спиртное? Сухой закон отменили. Кому нужна вся эта контрабанда? Садись себе на пароход да вози.

Мужчина у штурвала не отрывал глаз от протоки.

– Почему люди не могут быть честными и достойными? Почему не хотят зарабатывать на жизнь честным и достойным трудом?

Мужчина увидел место, где вода подернулась мелкой рябью из-за близкой отмели, пусть даже он и не мог разглядеть саму мель за солнечными бликами, и переложил руль. Он развернул лодку, крутя штурвал одной рукой, и тут края протоки раздались в стороны, и он на малых оборотах подошел к мангровым зарослям. Дал задний ход и выключил оба винта.

– Отдать якорь я еще в состоянии, – сказал он. – Но поднять его уже не получится.

– А я вообще шевельнуться не могу, – заявил негр.

– Оно и видно, – сказал ему Гарри.

Он с трудом вытащил малый якорь, кое-как перевалил его за борт, вытравил порядочный конец якорного троса, и лодку развернуло к манграм, так что ветки даже залезли в кокпит. Затем Гарри спустился вниз. Черт знает что, подумал он о царящем в кокпите беспорядке.

Всю минувшую ночь, после того как он перевязал рану негру, а тот забинтовал ему руку, он держал курс и не отрывался от штурвала, а с рассветом увидел, что негр лежит в кокпите среди мешков, но тогда он следил за волной и за компасом, выискивая глазами сэндкийский маяк, и не приглядывался к тому, как обстоит дело. А дело обстояло плохо.

Негр лежал посреди груды мешков с бутылями, задрав на них ногу. Борта кокпита прошило навылет в восьми местах, расщепив доски. Стекло рубки осыпалось. Гарри не знал, много ли товара погибло; там, куда не натекла кровь негра, натекла его собственная кровь. Однако хуже всего – по крайней мере, так казалось ему в данную минуту – был запах спиртного, пропитавшего весь мир. Сейчас лодка спокойно стояла в манграх, но ему по-прежнему чудилась качка открытого моря, всю ночь трепавшего их в Мексиканском заливе.

– Пойду кофе сварю, – сказал он негру. – А потом опять тебя подлечу.

– Не надо мне никакого кофе.

– Зато мне надо, – сказал Гарри. Однако внизу, в каюте, на него напало такое головокружение, что пришлось вылезать на палубу. – Похоже, кофе у нас не будет.

– Я хочу простой воды.

– Ладно.

Он налил негру воды из оплетенной бутыли.

– Зачем надо было удирать, когда они открыли пальбу?

– А зачем они вообще открыли пальбу?

– Мне нужен доктор, – заявил негр.

– А чем он лучше меня?

– Он меня вылечит.

– Получишь ты своего доктора. Вечером, после того как придет та лодка.

– Не хочу я ждать никакую лодку.

– Ладно, – сказал мужчина. – Придется весь товар майнать за борт.

Из-за раны ему было очень несподручно. Мешок с несколькими бутылями спиртного весит не больше сорока фунтов, но после нескольких мешков у него вновь закружилась голова. Он сел на палубу и потом лег.

– Надорветесь до смерти, – сказал негр.

Мужчина не шевелился, положив голову на один из мешков. Мангровые ветви лезли в кокпит, образуя тенистый полог над тем местом, где он лежал. Он слышал посвист ветра над зарослями и, глядя в высокое холодное небо, видел редкие облака, разодранные ветром-северянином.

В такую погоду лодка не придет, думал он. Все решат, что мы не рискнули выйти в такой ветер.

– Вы думаете, лодка придет? – спросил негр.

– А как же, – сказал мужчина. – С чего вдруг ей не прийти?

– Вон как дует-то.

– Они уже в пути.

– Не в такой денек. Зачем вы мне врете?

Негр говорил, едва не упираясь губами в мешок.

– Успокойся, Уэсли. Не бери в голову, – ответил ему мужчина.

– Ага, успокойся, – не унимался негр. – Не бери в голову. Это чего мне не брать в голову? То, что я тут подыхаю как собака? Вы меня сюда притащили. Теперь вытаскивайте.

– Уймись, – сказал Гарри кротко.

– Не придут они, – сказал негр. – Я знаю, что не придут. Мне холодно, слышите? Не могу я больше терпеть, ни холода этого, ни боли.

Мужчина сел, чувствуя слабость и пустоту внутри. Глаза негра следили за тем, как он привстал на одно колено, левой рукой взял правую кисть, что висела плетью, и зажал ее между коленями, а потом, вцепившись в доску, прибитую к планширу, подтягивался, пока не встал на ноги, глядя вниз, на негра, по-прежнему зажимая правую руку между коленями. Мужчина думал о том, что вплоть до этого дня он и не знал настоящей боли.

– Когда она вот так вытянута, ноет поменьше.

– Давайте я ее вам в косыночку пристрою, – предложил негр.

– Локоть больше не гнется. Задеревенел.