Эрнест Хемингуэй - Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море

Перевод с английского.

Вступительная статья и примечания Б. Грибанова.

Иллюстрации О. Верейского.

Эрнеста Хемингуэя с полным правом можно назвать ровесником XX века. И не только потому, что он родился на самом рубеже века — в 1899 году. И даже не потому, что всю свою жизнь, захватившую более полустолетия (он покончил с собой 2 июля 1961 года), Хемингуэй жил жизнью своего века, был активным участником многих крупных событий исторического масштаба — достаточно сказать, что он добровольно участвовал в трех войнах, две из которых были мировыми войнами. Он оказался подлинным ровесником XX века потому, что с предельной честностью большого художника старался ответить на самые острые, самые больные вопросы современности.

Творчество всякого истинного художника всегда имеет глубинные связи с эпохой, с нравственными проблемами этой эпохи. У Хемингуэя эта связь проявляется с особой непосредственностью, его творчество невозможно отделить от его биографии, хотя эта биография, естественно, предстает перед читателем художнически осмысленной и художественно преобразованной. Хемингуэй не был простым летописцем своей жизни или бытописателем. Он писал о том, что хорошо знал, сам видел, сам пережил, но личный опыт, на который он опирался, служил лишь фундаментом возводимого им здания творчества. Сам Хемингуэй сформулировал этот принцип в следующих словах: «Писать романы или рассказы — значит, выдумывать на основе того, что знаешь. Когда удается хорошо выдумать, выходит правдивее, чем когда стараешься припомнить, как бывает на самом деле».

Хемингуэя привычно именуют одним из представителей так называемого «потерянного поколения». Под этим термином имеют в виду тех европейских и американских писателей, которые совсем молодыми попали в мясорубку первой мировой войны, разрушившей многие иллюзии, взорвавшей былой уклад мирной жизни. На творчество этих писателей легла мрачная тень войны, печать растерянности перед безумием человечества, позволившего ввергнуть себя в эту бессмысленную бойню.

Хемингуэй, собственно, и ввел в литературу понятие «потерянного поколения», приведя эти слова, оброненные американской писательницей Гертрудой Стайн, в качестве эпиграфа к своему первому роману «И восходит солнце». Однако причислять Хемингуэя безоговорочно к «потерянному поколению» было не совсем правильно, о чем речь пойдет дальше. Но факт внешней причастности к поколению бесспорен. Восемнадцатилетним юношей Хемингуэй вступил добровольцем в Транспортный корпус американского Красного Креста и попал на фронт в Италию. На фронте он пробыл недолго, — он получил тяжелое ранение, в течение многих лет причинявшее ему физические и душевные страдания. Но, невзирая на эти травмы, Хемингуэй всегда подчеркивал, как много дала ему война в смысле жизненного и нравственного опыта. В книге «Зеленые холмы Африки» он рассказывал, как, читая «Севастопольские рассказы» Толстого, одну из своих любимых книг, он «задумался о Толстом и о том огромном преимуществе, которое дает писателю военный опыт. Война — одна из самых важных тем, и притом такая, когда труднее всего писать правдиво, и писатели, не видавшие войны, из зависти стараются убедить и себя и других, что тема эта незначительная, или противоестественная, или нездоровая, тогда как на самом деле им просто не пришлось испытать того, чего ничем нельзя возместить». Но для того чтобы осмыслить этот опыт и сделать его достоянием читателей, Хемингуэю потребовалось еще немало лет. Потребовался опыт работы европейским корреспондентом канадской газеты, познакомивший его в начале 20-х годов с закулисной стороной международной политики, потребовалось увидеть в 1922 году еще одну, на этот раз «малую», войну на Ближнем Востоке между Турцией и Грецией, потребовались годы напряженного литературного труда, принесшие мастерство.

Если жизненная биография Хемингуэя началась, по существу, в окопах на реке Пьяве, то его литературная биография берет свои истоки в Париже 20-х годов. Париж в те времена был Меккой модернизма. Писатели, поэты, художники из множества стран съезжались сюда, чтобы окунуться в эту атмосферу, где ниспровергались былые ценности и создавались, казалось бы, новые, рожденные к жизни XX веком. В этот бурлящий водоворот и погрузился молодой журналист, твердо решивший стать писателем.