Наоми Френкель - Дети

– Что ты кричишь, человек. Почему надо кричать? Эрвин протянул пустую рюмку трактирщику, намекая на то, чтобы он снова ее наполнил. Вилли задержал его руку, вернул рюмку и сказал:

– Если вся твоя надежда на человеческую душу, знай, нет ничего, более уничтожающего душу, чем алкоголь. Хватит. Ты перешел грань.

Эрвин отступил, не дай Бог принизить себя в глазах Вилли и его товарищей. Расстаться с ними в облике алкоголика? Его отчаяние передастся товарищам, он должен отдалиться от всех.

– Пойду домой, – вскочил Эрвин со стула, – пришло время.

На улице, в одиночестве, задумался, что делать. Дома ждет его телефонный разговор. Спокойное счастливое лицо Эдит. Но он-то больше не может притворяться счастливым и влюбленным. Не хочет, чтобы тень упала на их отношения и не хочет вернуться к ней. Вдруг вспомнил старую мать Хейни сына Огня. Решил пойти к ней. Ей он расскажет, что его ждет.

Торопясь к ее дому, почувствовал, что кто-то бежит за ним, пытаясь его догнать. Остановился, ожидая преследователя, так что мышцы его напряглись.

– Алло, Эрвин, – услышал голос за спиной, – увидел тебя издалека. Куда путь держишь?

Это был Отто, с радостью протянувший ему руку. Эрвин схватил руку Отто, как тонущий – руку спасателя.

– Иду к матери Хейни.

– Она уже здесь не живет. Давай, проведу тебя к ней.

– Так открыто будешь идти со мной по улицам? Ты не знаешь, что мне объявлен бойкот?

– Только не мной.

Пока дошли до гостиницы Клотильды Буш, в которой проживает старуха с внуками, Отто успел рассказать Эрвину все подробности того, что произошло со старухой в последние недели.

«Как я приду к ней со своими бедами, если у нее их хоть отбавляй», – думал Эрвин. Постучали в дверь. Кроме старухи в доме никого не было. В этот послеполуденный час все обитатели, включая хозяйку Клотильду Буш, разбрелись по своим делам. Старуха обрадовалась, увидев Эрвина, и пригласила его зайти.

– Мне, может, уйти, – сказал Отто у дверей, – но хотелось бы остаться.

– Заходи, – сказал Эрвин, – никому ты не мешаешь.

– Лучше пусть войдет, – подумал Эрвин, – в его присутствии он не станет рассказать старухе о своих бедах.

– Конечно, заходи, – добавила старуха, – кому ты будешь мешать?

– Вам. Вы же оба социал-демократы, ну, а я...

– Социал-демократы, – рассмеялся Эрвин, – газеты пишут, что Гитлер завтра-послезавтра возьмет власть. Судьба у нас будет одна и та же. Заходи, Отто, заходи.

Они вошли в заднюю комнату в конце коридора, где жила старуха с внуками. Три кровати стояли по углам. Дети Хейни играли в это время на улице. Эрвин опустился на кончик матраца. Как хорошо было бы лечь, закрыть глаза и больше вообще не выходить.

– Если ты хочешь лечь, – сказала старуха, – ложись. Ты ведь пришел прямо с фабрики.

– Я даже не успел помыться.

– Ну и что в этом? В конце концов, это всего лишь простыни. Тебе необходимо отдохнуть.

Материнский голос еще более обострил ощущение того, что его ждет. «Так или иначе, у нас одна судьба!» – повторил он про себя слова, сказанные им Отто. И он растянулся на постели. Уперся взглядом в потолок, и одна мысль согрела сердце: Отто и старуха-мать единственные близкие его друзья. Судьба у них всех – одна! Что же мешает ему рассказать им: «Я пришел выложить вам самую большую беду в моей жизни. Речь о близкой моей смерти». Но это виделось ему бесполезным. Он молчал, втайне надеясь, что они не начнут разговор.

– Как хорошо лежать и отдыхать.

Старуха по выражению его лица и движениям прочла, что он хочет сказать что-то абсолютно иное, что-то тяжкое, мучающее его душу. Хотела поговорить, но рта не раскрыла. Зажгла свет, полагая, что это, быть может, развяжет ему язык, глаза ее требовали: «Говори! Богом прошу, говори. Тебе нужна помощь».

Он закрыл глаза, говоря себе, что нет у него более верного друга в беде, чем она. И несмотря на все это, ничего не сказал ей. Зажег сигарету и с наслаждением затянулся.

– У меня жажда, – сказал он под пристальным взглядом старухи, – это большая беда, мать, моя вечная жажда.

– Может быть, ты болен? – сказал Отто. – Мне знаком один человек по имени Эдуард. У него диабет. Несчастный все время просит пить. Денег у него недостаточно на еду и лечение. Очень страдает этот человек, Эрвин. Выясняется, что и ты...

– Пойду, приготовлю нам кофе, – говорит старуха.

– Отто, – сказал Эрвин, – конец близок.

– Никакого конца! – Отто гневно ударил по столу. – Гитлер придет к власти, и начнется жизнь. Тогда будет большая война. Он что, может нас задавить? Нет в этой стране большинства, которое встанет против него? – встал со стула, прошелся по комнате, остановился у кровати Эрвина.