Мигель де Унамуно - Любовь и педагогика

И вот так риб'онак начал абликат' сваи мысли в графичискуйу форму, причом йидинствиннуйу подлинна научнуйу, па крайний м'эри на сигодн'а, пака мы ищо ни пиришли на йызык алгибры.

«А может, лучше было бы заставить его придумать иероглифы и помочь ему прийти за счет их эволюции к собственной письменности? Самым научным было бы записывать слова с помощью кривых, какие вычерчивает на своем валике фонограф; но, чтобы преуспеть в этом, пришлось бы дожидаться, пока сын не войдет в сознательный возраст».

Авито также обучает сына рисованию и черчению, дабы тот обрел чувство формы, так как без него не создашь чувства перспективы. Метод обучения весьма остроумен, если такие вообще бывают. Авито заставляет сына рисовать с натуры бумажных птичек в разных положениях и проекциях, потому что птички – не только объемная натура: они хороши как наглядные пособия для демонстрации геометрических фигур.

Ежедневно отец и сын совершают прогулки и беседуют – излюбленный дидактический прием Авито. Вот он останавливается, поднимает с земли камень и говорит:

– Смотри, Аполодоро, – и роняет камень. – Почему он падает?

Сын молча смотрит на отца, и тот повторяет вопрос:

– Почему он падает, а не поднимается, когда я выпускаю его из руки?

– Ну, он же не воздушный шарик…

– Конечно, нет. Ну, так почему же он падает?

– Так он тяжелый.

– Ага! Мы у цели! Верно, он тяжелый… А почему он тяжелый?

Мальчик пожимает плечами, а откуда-то, из самой глубины его сознания, его личный бес (есть и у него такой) шепчет: «Да папа у меня просто дурак».

– Папа, мне холодно!

– Сынок, холода в природе не существует!

«Ну как же не дурак?!»

Иногда случается, что сын задает вопросы, которые ставят отца в тупик. «Папа, почему у женщин нет бороды?» Карраскаль уже готов был ответить: «Потому что. бороды – у мужчин, надо же как-то различать мужчин и женщин по лицу». Однако счел за благо промолчать.

– Послушай, сынок, в треугольнике, углы которого не равны между собой, наибольшая сторона лежит напротив наибольшего угла…

– Да, папа, я это вижу…

– Мало видеть – надо, чтоб ты понял доказательство.

– Ну, раз я это вижу…

– Не имеет значения. Что толку видеть вещь, если о ней никто ничего не доказывает?

Так в голове Аполодоро начинает вертеться калейдоскоп, в каждом узоре которого скрыт подвох; ему является ворох иллюстраций с надписью внизу, которую надо расшифровать.

Однажды Аполодоро спрашивает:

– Папа, для чего этот кирпич, на котором написано «Наука», а сверху – колесико?

– Слава богу, сынок, слава богу!

Бес тут как тут: «Слава богу? Богу, Авито, богу? Ты пал, пал и будешь падать без конца!» – «Да замолчи ты!» – прикрикивает на него Авито, а вслух продолжает:

– Наконец ты обратил внимание! Я давно этого ждал! Понимаешь, Аполодоро, надо отдать дань воображению – вот именно, отдать дань воображению как первоисточнику всех религий; это вроде предохранительного клапана. Это алтарь религии человеческой культуры.

– Алтарь?

– Да. Видишь ли, по Р. Йерингу, обожженный кирпич положил начало ассирийской цивилизации; он предполагает покорение огня, благодаря чему человек стал человеком, он сделал возможной письменность, так как самые древние надписи дошли до нас именно на обожженном кирпиче. Первые книги были из кирпичей…

– Из кирпичей? Ой-ой-ой! А как же их носили?

– Целый дом был книгой, а теперь книга стала нашим домом. Кирпич дал начало письму, вот почему на этом кирпиче написано слово «Наука».

– А колесико?

– Колесико? Ах да, колесо. Колесо, сынок, колесо! Колесо – это нечто чисто человеческое, ибо человек действительно придумал его, ничего не позаимствовав природы. В живых организмах есть рычаги, пружины но колеса там не найдешь. Поэтому самое научное средство передвижения – велосипед. Вот, таков мой алтарь культуре. Ну, как? Удовлетворил я твое любопытство? На прогулку они берут с собой компас для ориентирования на местности, как-то раз взяли секстан, чтобы определить высоту солнца, затем последовали: термометр барометр-, гигрометр, увеличительное стекло.

И это вполне своевременно, потому что мальчику уже нужно вести в тетради регистрацию опытов, отмечать максимум и минимум температуры и давления в течение дня и составлять статистические таблицы всего, что подлежит статистическому табулированию.

Сегодня отец и сын идут в Музей естественной истории, чтобы поближе познакомиться с эволюцией, так как домашних наглядных пособий им уже не достаточно. Они входят в зал, где пахнет полосканьем для зубов и аптекой, а из-за стекол витрин на них смотрят набитые ватой чучела: огромные уродливые птицы, звери всех видов, застывшие на подставках в причудливых позах, забавных или жутких; некоторые животные заспиртованы. Аполодоро изо всех сил вцепляется в отцовский рукав.