Уильям Шекспир - Трагедии. Сонеты

Мой генерал…

А если ты порочишь
Ее безвинно, мучая меня,
То больше не молись.
Греши без страха
И не раскаивайся. Громозди
Злодейство на злодейство. Перед этим
Должно все побледнеть, и ничего
Твоих грехов уже не увеличит.

Вы слышите, святые небеса!
Вы человек иль нет? Где ваше сердце?
Бог с вами и со службой. Ухожу.
Дурак я, что полез с своею правдой,
Чтоб град упреков выслушать в ответ.
О лживый мир! Полезная наука:
Опасно людям правду говорить.
Я больше мыслей никогда не выдам,
Когда они ведут к таким обидам.

Постой. На вид ты должен быть правдивым.

На вид мне следовало б быть умней,
Правдивостью «спасибо» не заслужишь.

Должно быть, Дездемона мне верна,
А может, нет. Ты мне не лгал, должно быть.
А может, лгал. Я требую улик.
Ее безукоризненное имя
Луны белее было, а теперь
Черно, как я, от твоего доноса.
Я жажду ясности. На свете есть
Ножи, костры, колодцы, петли, яды.
Я не прошу. Но мне недостает
Уверенности.

Вижу, вы в волненье.
Душой скорблю, что я тому виной.
Так вы хотите ясности, сказали?

Хочу? Нет, больше: я ее добьюсь.

Но как, скажите? Что такое ясность?
Хотите ли вы поглядеть тайком,
Когда он с нею будет обниматься?

Смерть и проклятье!

Нелегко людей
Застать за этим делом. Пожелаем,
Чтоб, кроме них, ничей досужий взгляд
Не падал никогда на их объятья.
Тогда как быть? Как их поймать? Они
Не пара обезьян, не волк с волчицей.
Таких улик в моем запасе нет,
Но косвенные данные в наличье,
И вы всегда их можете иметь.

Они должны быть неопровержимы!

Невыгодная роль, но я креплюсь.
Я сам зашел из дружбы так далеко.
Так вот. Я как-то с Кассио лежал
На койке. У меня болели зубы.
Я спать не мог. Беспечный ветрогон
Во сне всегда выбалтывает тайны.
Таков и Кассио. И слышу я:
«Поосторожней, ангел Дездемона.
Нам надобно таить свою любовь».
Он крепко сжал мне руку и со страстью
Стал целовать, как будто с губ моих
Срывал он с корнем эти поцелуи,
И положил мне ногу на бедро.
Потом, вздохнув, пролепетал:
«О горе! Зачем ты в руки мавра отдана!»

Чудовищно! Чудовищно!

Ведь это
Во сне происходило.

Но в каком!
Как уличает это сновиденье!

И подкрепляет прочие следы.

Я разорву злодейку.

Хладнокровней,
Еще предмета преступленья нет.
Быть может, наши подозренья ложны.
Вы не видали у нее платка,
Расшитого цветами земляники?

Я ей его на свадьбу подарил.

Ах, вот как? Я не знал. Но дело вот в чем.
Я видел, Кассио ее платком
Сегодня утирал свой подбородок.

О, если это тот…

Тот иль не тот,
Но он – ее, и это лишний довод
В придачу к тем, которые слабей.

О, если б раб жил тысячею жизней!
Для полной мести мало мне одной.
Теперь я вижу, это правда, Яго.
Гляди, я дую на свою ладонь
И след любви с себя, как пух, сдуваю.
Развеяна. Готово. Нет ее.
О ненависть и месть, со мною будьте
И грудь раздуйте мне шипеньем змей!

Спокойней. Тише.

Крови, крови, крови!

Еще вы передумаете.

Нет.
Нет, Яго, никогда. Как в Черном море {56}
Холодное теченье день и ночь
Несется неуклонно к Геллеспонту,
Так и кровавым помыслам моим
До той поры не будет утоленья,
Пока я в мщенье их не изолью.

Клянусь тобой, мерцающее небо,
В святом сознаньи этих страшных слов
Даю обет расплаты.

Не вставайте.

Вы все свидетели, огни планет,
Кружащиеся в небесах, что Яго
Себя, свой ум и руки отдает
На службу оскорбленному Отелло.
Я все беспрекословно совершу,
Что скажете, вплоть до пролитья крови.