Уильям Шекспир - Трагедии. Сонеты

Исчез!
Я снова человек. Садитесь, лорды.

Но вы своим недомоганьем странным
Расстроили наш пир веселый.

Разве
Такое может, словно туча летом,
Пройти бесследно? Я не узнаю
Себя, когда смотрю, как ты взираешь,
Румянец сохранив, на эти вещи,
Тогда как у меня белеют щеки
От ужаса.

Какие ж это вещи?

Я вас прошу, не говорите с ним.
Ему все хуже. Злят его расспросы.
Вставайте без чинов и расходитесь.
Прощайте.

Доброй ночи и здоровья
Его величеству.

Всем вам – того же.

Он алчет крови, ибо кровь – за кровь.
Бывало встарь, что камни с мест сходили,
Деревья говорили и, гадая
По воронам, сорокам и грачам,
Отыскивали авгуры убийцу,
Как ни таился тот. Который час?

Уж ночь и утро спорят, кто сильнее.

Макдуф на пире не был. Что ты скажешь
На этот счет?

Ты посылал за ним?

Не посылал, но кое-что проведал.
Во всех домах у знати кто-нибудь
Из челяди подкуплен мною. Завтра
С рассветом я отправлюсь к вещим сестрам.
Пусть больше скажут. Будь что будь, я все –
Хотя бы наихудшее – узнаю.
По мне, все средства хороши отныне:
Я так уже увяз в кровавой тине,
Что легче будет мне вперед шагать,
Чем по трясине возвращаться вспять.
В мозгу мой страшный план еще родится,
А уж рука свершить его стремится.

Ложись-ка лучше: сон – бальзам природы.

Да, ляжем. Объясняй мой страх гнетущий
Растерянностью, новичку присущей:
Ведь мы с тобой в таких делах – юнцы.

Геката, ты не в духе? Что случилось?

Бесстыдницы! С чего же быть мне в духе?
Как смели к тайнам смерти вы, старухи,
Своим болтливым языком
Макбета приобщить тайком,
Не посвятив в свои дела
Меня, подательницу зла,
Царицу вашу, кто волшбе
Вас научил во вред себе?
Напрасный труд: гордец такой
Вам не захочет быть слугой.
Он зло творит, но цель его –
Лишь собственное торжество.
Ступайте. Завтра к вам чуть свет
Пойдет узнать судьбу Макбет,
И там, где плещет Ахерон,
В пещере вас отыщет он.
Готовьте утварь и отвар,
Потребные для ваших чар,
А я лечу и буду ночь
Трудиться, чтобы вам помочь.
Все нужно завершить к утру.
Я с рога месяца сотру
Ту каплю, что с него вот-вот
Росой на землю упадет.
Я в пар ее перегоню,
Им стаю духов приманю,
А те Макбета обольстят
И в нем рассудок усыпят.
Забыв про мудрость, честь и стыд,
Он страх, судьбу и смерть презрит,
И гибель ждет его, как всех,
Кто слишком верит в свой успех.

Чу! Мне пора. Малютка дух запел.
На облаке за мной он прилетел.

Идем скорей! С зарей она вернется.

В своих словах вы мой намек развили.
Так сделайте и вывод. Как-то странно
Сложилось все. Незлобивый Дункан
Макбетом был оплакан: он ведь умер.
Шел ко дворцу впотьмах отважный Банко
И умерщвлен. А кто убийца? Флиенс,
Ведь тот бежал. Зачем ходить впотьмах?
Кто не сочтет чудовищным злодейством
Поступок Дональбайна и Малькольма,
Столь доброго отца убивших? Звери!
А как скорбел Макбет! Не зря он тут же,
Пылая правым гневом, заколол
Двух слуг, рабов преступных сна и хмеля.
Не благородно ль это? Не умно ли?
Ведь иначе они бы отперлись,
Чем всех бы возмутили. Да, так складно
Все получилось у него, что, мнится,
Сумей он изловить детей Дункана
(Чего не дай Господь!), они б узнали,
Как убивать отцов! И Флиенс – также.
Но тише! Ведь за дерзостные речи
И за отказ прийти на пир Макдуф
В немилость у тирана впал. Скажите,
Куда он скрылся?

Старший сын Дункана,
Которого тиран лишил престола,
Нашел приют при английском дворе
И был благочестивым Эдуардом
Там принят {76}так, как если бы невзгоды
Его не обездолили. Макдуф
Бежал туда же, к королю святому,
Просить, чтобы войнолюбивый Сивард
С Нортумберлендом шли на помощь нам
И при поддержке их, с соизволенья
Господня, вновь мы обрели возможность
Есть за трапезой хлеб, ночами спать,
На пиршествах кинжала не бояться
И за отличья не платить бесчестьем,
Короче – жить. Макбет, услышав это,
Вскипел и стал готовиться к войне.