Но все наши планы разом рухнули.
Назавтра Евдокия Ивановна, как назло, дала контрольную по математике. Ни я, ни Петька, конечно, ее не решили. Как после этого подойти к Евдокии Ивановне с нашей задачей: мол, интересуемся математикой!
— Еще начнет, пожалуй, таблицу умножения спрашивать, — опасливо сказал Петька. — Ты как хочешь, а я ни за что к ней не пойду.
— И я не пойду.
На переменке нам не бегал ось и не игралось. Грустные, сидели мы с Петькой в школьном дворе на лавочке, и я машинально рисовал прутиком треугольник.
— Что, головастики? Геометрией увлекаетесь? Похвально! — услышал я над собой чей-то голос.
Поднял голову: рядом с нашей скамейкой стоит Микол из 8-го класса.
— Да нет, это просто так, — смутился я и хотел затоптать свой чертеж.
Но Петька меня остановил:
— Погоди, Витька! Микол, реши-ка задачу. — Он указал на чертеж у. наших ног. — Видишь, треугольник. Этот угол — 90°, этот — 60°. От П до Р — 154, сколько будет от П до Л?
Микол и минуты не думал, ответил:
— 308.
Мы с Петькой даже рты от удивления раскрыли, а Петька спросил недоверчиво:
— А не врешь?
— Вот еще, очень мне надо врать, — ответил Микол. — Ровно 308, как раз в 308 раз больше, чем извилин у тебя в голове.
Петька ничуть не обиделся.
— Как ты угадал? — спросил он.
— Я не гадал, а высчитал. Математика, головастики, наука точная. Известно, что сумма углов треугольника равна 180°, значит, третий угол равен 30°. Это вам, надеюсь, ясно?
— Ясно.
— Так вот, есть теорема: катет прямоугольного треугольника, лежащий против угла в 30°, равен половине гипотенузы. 154 умножить на 2 — получится 308.
Признаться, я впервые в жизни слышал такие мудреные слова, но Микол носком ботинка показывал, где катет, где гипотенуза, и я сообразил, что от пещеры до липы по этой самой гипотенузе нам нужно отмерить 308 шагов.
Мы с Петькой торжествующе переглянулись. Всё! Теперь клад, можно сказать, в наших руках!
Я с трудом удержался, чтобы не вскочить и не заорать во все горло от радости.
— Вот что значит математика! — только и сказал я.
Насилу мы с Петькой дождались воскресенья.
Утром мы с мамой и отцом сидели за самоваром, Петька постучал в оконное стекло условным стуком.
Я выскочил на крыльцо.
У Петьки за спиной болтался пустой рюкзак.
— Скоро ты? — спросил он. — Прихвати рюкзак, скажи, идем за рябиной. Наберем сколько-нибудь для отвода глаз.
Осеннее солнце поднимается поздно. До самого леса успели дойти мы в серой утренней мгле, и только тогда верхушки деревьев осветились красным светом.
Хотя уже глубокая осень, погода по-прежнему сухая и теплая. Листья с деревьев давно облетели и уже не шуршат под ногами, а мягко пружинят. Все вокруг как будто присыпано коричневатой пылью. Одни красные кисти рябины красуются в опустевшем лесу.
Дорога теперь была нам хорошо знакома, мы шли ходко, нигде не останавливались и не заметили, как подошли к пещере.
Я встал спиной к пещере, слева — родник. Определив приблизительно угол в 60°, я сказал:
— Значит, так. От пещеры идем мимо того острого камня и вон той сосенки. Ясно направление?
— Ясно, — говорит Петька. — Отсчитаем 308 шагов — и все дела. Пошли.
— Давай вслух считать, чтоб не сбиться, — предложил я.
Мы начали отмеривать шаги.
На 272-м шагу мы вышли на маленькую и круглую, словно циркулем очерченную, полянку.
Посреди полянки росла липа!
Дальше и шаги считать не имело смысла, ясно, что это та самая липа. Мы бросились к ней со всех ног.
Петька, обежав вокруг дерева, первым заметил дупло.
— Витька! Дупло! — заорал он на весь лес. — Нашли! Угадал Микол!
— Не угадал, а высчитал, — напомнил я. Мне было немного досадно, что не я, а Петька первым обнаружил дупло, где спрятан клад.
Петька не стал спорить:
— Пусть высчитал, не все ли равно? Главное — нашли!
Дупло было метрах в трех над землей.
— Не достать, — сказал Петька и скомандовал: —Подставь спину!
Я прислонился к стволу липы, нагнулся. Петька вскочил мне на спину, ухватился за сук, подтянулся и оседлал толстую ветку. Я, замирая, следил, как он запустил руку в дупло и шарит там.
— Есть! — раздался его ликующий вопль.
Смотрю, у него в руке ржавая консервная банка. Он подбросил ее на ладони, сказал растерянно:
— Пустая.
— Как пустая? А где же золото?
— Я почем знаю! — огрызнулся Петька. — На, смотри сам!
Он швырнул банку на землю. Я поднял ее, отогнул крышку.
Читать дальше