Магда Сабо - Скажите Жофике

– Я сразу догадалась, для чего она вас ищет, – продолжала Валика. – Но ведь и вы не смогли сообщить ей, бедненькой, ничего нового.

Конечно, нет, а все же хорошо бы понять, о чем толкует стрекоза. Своего любопытства, однако, Понграц не выказывал, он только хмыкал себе в усы и ждал, чтобы девушка сама все объяснила.

– Я отложила новую коробочку, хотела ей отдать, да она убежала. Вы передайте, пожалуйста, чтобы она зашла ко мне. А как ваш радикулит?

– Вы же видите, – указал старый Пишта на свою гипсовую повязку, – теперь в ногу ударило.

Валика улыбнулась, покачала головой и попросила показать снимок. Она долго рассматривала его, а потом сказала, что дело обстоит совсем неплохо, если учесть его возраст. Видимо, нога быстро заживает. Только, конечно, требуется терпение, это необходимо при любом лечении.

– А вы откуда знаете девчушку-то? – спросил Понграц. – Ее тоже лечили у вас?

Валика засмеялась и сказала, что знает Жофику с тех самых пор, как она появилась на свет: заведующий отделением принес девочку тут же после рождения.

Дядя Пишта всполошился: зачем принес, неужели калекой какой была или просто уж очень болезненной? Может, она оттого дикая, что с пеленок не такая здоровая, как другие дети? Не отдать ли ей все же четыре форинта? Раз ее еще крошкой начали тут пытать, понятно, что она ненавидит это заведение. Но почему она такая бестолковая, почему никогда ничего не расскажет ему?

Валику попросили поторопиться, так как ее ждут.

– Вы все же не сказали мне, где встретились с Жофикой?

Опять эти непонятные слова. Что значит "встретились"?

– Я никогда бы не поверила, что она вас в самом деле разыщет.

– Дома встретились, – буркнул Понграц.

Где она еще могла его найти? Ясное дело, эта девка тоже не из смышленых.

– А загрустила, наверное, когда узнала?

– Что узнала?

Врач, только что окликнувший Валику, теперь вышел в коридор и направился к ним.

– Простите меня, – сказала Валика, повернувшись к врачу. – Это дядюшка Понграц, последний больной Габора Надя. Я так удивилась, увидев его здесь. И представьте себе, привела сюда Понграца дочка нашего бедного Надя. Помните, она еще во что бы то ни стало хотела узнать имя дяди Понграца и я отыскивала его карточку на прошлой неделе.

– Да, да, помню, – кивнул врач. – Бедная крошка, она никак не хотела поверить в то, что отец ей ничего не передавал. Вам, Валика, придется зайти, я один никак не справлюсь.

Пожав руку Понграцу, Валика убежала.

– Элек-тро-те-ра-пия, – раздельно произнес старый Пишта.

Отсюда ему хорошо была видна дверь двенадцатого кабинета, которую он ни разу не открывал с той поры, как не стало доктора. Неплохо бы присесть где-нибудь и собраться с мыслями. Понграц нашел пустую скамью и опустился на краешек. Здесь даже курить не запрещено, ох и кстати будет теперь трубочка! Он не спеша разглядывал надписи: на одной табличке стояло – "ГАРДЕРОБ" на другой – "ПРИЕМ АМБУЛАТОРНЫХ БОЛЬНЫХ". "Детей бить нельзя!" Так и звенел у него в ушах крик Жофики. Теперь – всё. Не видать ему больше девчонки. И то чудо, что до сих пор приходила: ведь уже на другой день поняла, что зря искала его, старика. Поведай она ему сразу свою беду, он бы хоть что-нибудь сообразил, сказал бы, к примеру, что батька шлет ей поклон с того берега и передает, чтобы она была хорошей девочкой, чтобы училась как следует и все такое. Эх, что же она молчала, глупая!

А руку-то как поранила, когда он разговаривал с Андрашем Кишем. Он еще издевался над ней. Конечно, она, сердечная, уже тогда поняла, что напрасно ходит к нему, а ведь не бросила старика. Только вот почему? Не из нужды же в его четырех форинтах. Как он мать-то ее на стройку определял! Ну, в конце концов, кто же виноват, что эта девчонка не может ничего толком объяснить!

Теперь понятно, почему Жофи околачивалась в коридоре, когда наткнулась на Йоли Юхош: она, божья сирота, пришла, чтобы разузнать про отца, да побоялась прямо пройти к нему. Он же, старый идиот, после смерти своих таким психом стал, не может не кричать. Вот и бегут от него детишки, боятся как огня.

Значит, и учительница потому таращилась на него, когда узнала, что он нанял себе в помощницы Жофику. Петь и декламировать малышка его тоже неспроста заставляла – она разбирается в докторских делах, у отца набралась таким премудростям. Чего же она все-таки ходила, зачем навещала его, когда поняла, что толку никакого не будет? Ну, раз пришла, два. Вот тут уж дело неясное. Для чего было ей приходить в третий, четвертый раз и делать все безропотно.