Кеннет Оппель: Локомотив «Бесконечный». Последний костыль

Он посмотрел по сторонам в поисках отца, Марен, Брогана. Их тоже должно было сбросить с локомотива при столкновении со снегом.

– На помощь! Уильям!

– Папа!

Уилл выбрался на поверхность и пополз на зов по направлению к обрыву. Он помнил, как снег водопадом переливался через край. Он осторожно спустился по склону и увидел своего отца, который ухватился за куст на краю обрыва.

– Я иду, – сказал Уилл. – Держись крепче.

Он подобрался к отцу, насколько хватило решимости, и сказал:

– Держись за меня.

– Сначала сам схватись за что-нибудь, или мы вместе скатимся!

Уилл огляделся. Сзади было дерево, но оно стояло слишком далеко, чтобы он смог до него дотянуться.

– Придется попробовать так, – сказал он.

Со склона донесся звук, который Уилл три года назад впервые услышал в этих же самых горах. Это был звериный рык, несхожий ни с одним другим. Он начинался с низкого, жалобного воя и перерастал в кошмарный визг. Затем вступил еще один голос, и еще, пока это не превратилось в потусторонний хор, песня которого летела сквозь закутанные снегом ели.

– Уилл! Подожди!

К нему плыла Марен, облепленная комьями снега. Она схватилась за дерево и протянула руку Уиллу. Они крепко сцепились, и Уилл получил возможность достать отца.

– Молодцы, – похвалил отец, хватаясь.

Уилл потянул его наверх. Марен крепко держала его руку. Джеймс Эверетт карабкался и толкался ногами, силясь перелезть через край обрыва. Наконец это ему удалось, и все трое добрались до спасительных ветвей дерева.

– Ты в порядке? – спросил отца Уилл.

Вокруг ушей у отца запеклась кровь, но других повреждений видно не было.

– Все хорошо. У тебя тоже?

– Да.

Джеймс Эверетт стряхнул снег с плеч и груди. Из кармана его комбинезона послышался хруст бумаг; он бережно достал их и смахнул с них тающие снежинки. Одного взгляда Уиллу оказалось достаточно, чтобы узнать самодельный альбомчик, который он подарил отцу три года назад.

– Не хочу, чтобы он намок, – сказал отец.

Уилл не смог сдержать улыбки. Со склона до них доносился хор звериных криков. Рядом с погребенной под снегом дорогой Уилл заметил направлявшуюся к локомотиву одинокую фигуру Брогана.

Из тумана возникло несколько силуэтов. Сначала Уилл подумал, что к ним на помощь пришли люди с «Бесконечного». Но довольно быстро он сообразил, что для людей фигуры были слишком высокими, а плечи их были чересчур широки. Силуэты оставались зловеще неподвижны. Потом один вдруг прыгнул вперед, приземлился на четвереньки, оттолкнулся ногами, взлетел и снова приземлился в десяти футах перед Броганом и выпрямился.

Уилл прищурился.

– Это что…

– Голиаф, – выдохнула Марен. – Видимо, сбежал! Броган, с ножом в руке, отступил на несколько шагов.

Голиаф наступал. Тогда Броган неуклюже повернулся и принялся рыть дорогу через снег. Сасквоч легко обогнал его и толкнул в сугроб. Уилл увидел, как Броган попытался выбраться, размахивая руками и пинаясь, но сасквоч наклонился, и послышался крик, а затем наступила тишина.

Уилл почувствовал, как его сначала бросило жар, потом холод. Накатывала тошнота. Голиаф поднял голову от тела Брогана и посмотрел на них.

– Не двигайтесь, – велел отец.

Остальные сасквочи молча стояли поодаль. Уилл услышал, как Голиаф резко выдохнул через нос, и заметил, что сасквоч смотрел прямо на него.

В воздухе раздался выстрел, затем второй. Со стороны поезда появился человек в алой форме на снегоступах. Сасквочи исчезли со скоростью сухих листьев на ветру – все, кроме Голиафа. Тот наклонился к телу Брогана, одним быстрым движением оторвал его голову и насадил ее на ветку дерева. Затем, издав прощальный вопль, он исчез в лесу.

Тут лейтенант Сэмюэл Стил и два кочегара заметили Уилла, его отца и Марен и начали разматывать веревки, чтобы помочь им выбраться из глубокого снега.

– Вы не можете арестовать ее! – протестовал Уилл, пока лейтенант Сэм Стил надевал наручники на Марен.

– По ее чистосердечному признанию она помогала при ограблении «Бесконечного», – сказал офицер.

– Но мистер Дориан заставил ее! – настаивал Уилл.

– Он меня не заставлял, – тихо проговорила Марен.

– Заставлял, в определенном смысле! – ответил Уилл, раздраженный тем, что она не поддерживала его ложь.

Все они сидели в спальном вагоне локомотива, греясь вокруг печки. Отец Уилла подкинул еще угля и поставил кипятиться чайник. От их ботинок на пол натекли лужи. Марен с веселым любопытством разглядывала свои наручники. Два кочегара положили в стороне тело Маки и накрыли его покрывалом. Ему сломало шею в кабине тем же ударом, который подбросил в воздух всех остальных. Удивительно, но локомотив не сошел с рельсов, просто зарывшись в гору снега. Тендер, спальный вагон и вагон-мавзолей стояли на путях в целости и сохранности.