Василий Клепов - Мыс Доброй Надежды. Повести

«Наверно, Огнев опять чем-нибудь расстроен…»

За окном промелькнул Алексей Петрович, и мальчик бросился за ним.

- Алексей Петрович? - остановил он садовника. - Вы что же не укрываете свои растения?

- Антон Иванович не велит, - мрачно ответил садовник. - Я уж предлагал ему… Говорит, не надо…

«Ну, конечно, директор разозлил», - решил окончательно Тоша и вернулся к Огневу, чтобы разубедить его и сказать, что не следует вымещать зла на ни в чём неповинных растениях. Но Огнев сидел уже не один. У него был директор и тоже уговаривал его укрыть мандарины.

- Ни за что! - твердил Огнев. - Ни за что!

- Но ведь могут же вымерзнуть, Антон Иванович! - жалобно говорил директор. - Погибнут все, а что мы тогда делать будем?

- Если погибнут, туда им и дорога, - огрызнулся учёный.

- Наивный вы человек, Антон Иванович, - снова начал уговаривать директор. - Легко сказать - туда и дорога! А об ответственности вы забыли? Ведь вас же первого спросят: «Товарищ Огнев! Вы работаете с мандаринами двадцать с лишним лет. Где ваши мандарины?»

Огнев рассердился, швырнул на стол карандаш так, что тот покатился на пол к ногам директора. Директор поднял карандаш, положил его обратно на стол и пошутил:

- Оно конечно, Александр Македонский был герой, но зачем же стулья ломать? От этого убыток казне.

Огнев не отозвался на шутку, и директор собрался уходить. В дверях он ещё раз сказал:

- Может быть, хоть часть деревьев укроем? Наиболее ценных?

- Ни одного!

Когда директор вышел, Тоша тоже попробовал уговаривать Антона Ивановича, но он объяснил мальчику, что суровой зимы ждёт уже несколько лет потому, что хочет испытать, устойчивы ли против морозов выведенные им растения.

- А если они вымерзнут?

- Я уже сказал, туда им и дорога! Значит, они никуда не годны и нечего их размножать.

- Но всё-таки, - продолжал настаивать мальчик, - что вы сделаете, если они вымерзнут?

- Буду начинать сначала, - улыбнулся Огнев, и Тоше вспомнился почему-то железный лимон.

К ночи снег перестал, небо очистилось, и на нём тревожно замерцали звёзды.

- Опасная погода! - сокрушался Иван Ильич. - Всё может помёрзнуть за одну ночь…

Он зажёг в саду кучи гнилого мусора, чтобы хоть немного смягчить холод вокруг деревьев. И везде Тоша видел стелющиеся по земле дымки, и от запаха их становилось на душе тревожно и беспокойно.

Над участком Огнева не виднелось ни одного дымка. Его деревья встречали эту морозную ночь с открытой грудью: слабые обречены на смерть, сильные должны были выжить и закалиться.

Мороз держался несколько дней. Деревья обледенели, казалось, что их ветви сделаны из стекла. На подъёмах буксовали машины. Прохожие скользили и падали. Над садами стелился горький дым.

Тоша уже много раз бегал в селекционный сад, виделся с Огневым и находил его каждый раз серьёзным и сосредоточенным.

- Вы почему такой невесёлый? - спросил он.

- Держу экзамен, тёзка! - улыбнулся Огнев.

Деревья в его саду так и остались неукрытыми. Единственное, что он разрешил сделать Алексею Петровичу, это стряхнуть с деревьев снег, чтобы их не поломало от тяжести.

- Ревизия идёт у нас, Тоша, - тихо сказал Алексей Петрович.

- Какая ревизия? - испугался мальчик.

- Ревизия наших сортов. Негодные бракуются, годные остаются. Сколько-то их осталось?

Да, мороз основательно поработал. В саду у Огнева многие деревья стояли с пожелтевшими листьями и только отдельные мандарины и лимоны весело отряхивались на ветру от задержавшейся в зелёной листве воды.

- А железный-то уцелел! - радостно сказал Тоша, показывая на своё любимое дерево.

- Теперь у нас много стало железных, - улыбнулся Алексей Петрович. - Антон Иванович рад-радёшенек: не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь, говорит, мы можем смело работать с этими растениями; их в любой колхоз давать можно - не подведут.

Садовник кивнул в сторону укрытых растений на соседнем участке и улыбнулся.

- А эти балеринки в белых юбочках - только для декорации. Толку от них на копейку, а мороки - на весь четвертной.

На следующий день на уроке ботаники, когда Александра Петровна рассказывала о том, как Мичурин вывел свою знаменитую грушу Бере зимняя Мичурина, Тоша всё время прерывал учительницу, так что получил от неё даже замечание. Но услышав, что Мичурин воспитывал гибриды в суровых условиях и тем создал свой знаменитый метод выведения зимостойких сортов, Тоша не удержался и сказал на весь класс: