Василий Клепов - Мыс Доброй Надежды. Повести

- Не нравится, - решительно ответил Тоша. - Что же это такое и покататься нельзя. Ни на лыжах, ни на коньках!

И вдруг по радио объявили, что ночью ожидаётся мороз. Тоша не поверил: он уже слышал такие предсказания. Да и погода стояла такая тёплая, что о морозе смешно было и думать.

Северяне, приехавшие на курорт, ходили без пальто и без головных уборов, на пляжах загорали, а некоторые храбрецы даже купались в море.

В воздухе носился лёгкий аромат мушмулы.

На деревьях, обманутых внезапным потеплением, набухали почки. Против санатория курортники любовались веточкой алычи, которая неожиданно расцвела и наивно таращила беленькие звёздочки цветов на солнечную голубизну небес.

- Ещё несколько дней такой погоды, - озабоченно говорил Тоше Иван Ильич, - и может зацвести персик…

- А что? - радостно сказал Тоша. - Ну и пусть цветёт!

Иван Ильич взглянул на него и понимающе улыбнулся:

- Оно, конечно, хорошо… Но потом будет мороз, и все завязи погибнут…

И только тут Тоша понял, какую он сморозил глупость.

Во второй половине дня, когда Тоша возвращался из школы, откуда-то из-за гор вывалилась огромная серая туча и, сверкая молниями, стала надвигаться на город. Сразу посвежело. С пляжей торопливо поднимались отдыхающие. Гром, который недавно слышался где-то далеко, грянул совсем близко.

- Гроза в январе, как вам это нравится? - услышал Тоша, как говорил один отдыхающий.

- Субтропики! - сказал другой, и по его голосу чувствовалось, что он очень доволен своим пребыванием в субтропиках и тем, что ему первый раз в жизни довелось увидеть грозу в январе.

- Могу вас заверить, граждане, что субтропиками вы любуетесь в последний раз, - услышал мальчик знакомый, чуть насмешливый голос Огнева. - Не сходя с места, вы очутитесь часа через полтора у себя на севере.

Антон Иванович торопился. Он прошёл мимо любителей январской грозы, свернул с тротуара и стал подниматься в гору, к себе в селекционный сад.

- Антон Иванович! - окликнул учёного мальчик.

Но снова оглушительно грянул гром тяжелые капли упали на тротуар и расплылись большими тёмными пятнами.

Грянул ливень, какой можно увидеть только на Черноморье. С гор и пригорков хлынули вниз потоки жёлтой воды. По тротуарам и мостовым покатились, увлекаемые водой камни. По улице, беспрерывно завывая сиреной, промчались пожарные машины: где-то кому-то уже грозило затопление.

Тоша прибежал домой и посмотрел через окно на море. Оно было жёлтое у берегов, и по нему ходили, лоснясь толстыми спинами, могучие валы; они сердито брызгались пеной и оглушительно гремели камнями на пляже. Вдали, около порта, всё время взлетали вверх белые фонтаны: волны били в стены порта и швыряли воду выше маяков. Потом забарабанил град, и можно было подумать, что в окна кто-то бросает камни.

Град сменился снегом. Сверху на землю повалились целые сугробы, и вмиг всё побелело, как зимой в Нарьян-Маре.

Во дворе появился Митя Башмаков, схватил голыми руками ком снега, скатал снежок и остановился, высматривая, в кого бы бросить. Но во дворе никого не было. Он кинул снежком в воробья, но попал в окно Чудиковой, и старушка сразу выскочила из дверей и закричала на Митю: «Антихрист!». Митя убежал домой, Чудикова скрылась в своей келье, и опять двор опустел.

Тоша попробовал читать учебник, но что-то всё время мешало ему сосредоточиться. И он вспомнил: а цитрусовые? Ведь они могут погибнуть!

Он оделся и побежал в селекционный сад. В парке санатория работницы укутывали в рогожу финиковые пальмы и драцены. В саду, где росли стелющиеся лимоны, темнели на снегу длинные пологи из мешковины, которыми уже укрыли этих неженок от простуды. Там и тут виднелись отдельные деревца, затянутые кисеёй. В кисейных юбочках они походили на балерин, приготовившихся исполнять танец маленьких лебедей.

На участке Огнева никого не было, и мандариновые деревца сиротливо зеленели на белом снегу, склонившись под тяжёлыми снежными шапками.

- Безобразие! - подумал вслух Тоша. - Такие ценные деревья, и никто о них не заботится. Где же Антон Иванович?

Огнева мальчик нашёл в кабинете. Учёный сидел за столом и перелистывал какие-то бумаги.

- Антон Иванович, вы что же делаете? Ведь цитрусовые помёрзнут.

- Ну и пусть помёрзнут!

Тоша даже собственным ушам не поверил. Это Антон Иванович так говорит? Тот самый человек, который ездил куда-то за Пшадский перевал за черенком полупогибшей яблони, человек, который чуть не умер, когда нечаянно сломал один малюсенький росток.