Владимир Железников - Хорошим людям - доброе утро

- Я не смеюсь, - ответил он. - Но в бога я не верю. Это все сказки.

Я не стал с ним спорить - о чем спорить с мальчишкой? Нужно подумать, как сохранить веру у Миколаса. Ведь если у него отнять бога, ему будет так трудно в жизни.

- Бог есть. Он всемогущ. Ты слышишь меня, Миколас? Он творец земной жизни. Он следит за нами, показывает нам верный путь. Учит доброму. Человек без веры - не человек. Не живет, не творит доброе ради ближнего, а думает о смерти и боится ее. А верующий живет вечно. Сначала на земле, потом на небе.

В тот день, идя к вечерне, я принял твердое решение отучить Миколаса от Лени Телешова. Возвращаясь домой, я встретил отца Юлиуса, духовника Миколаса.

- Отец Юлиус, - окликнул я.

Я не очень любил отца Юлиуса. Он всегда держался слишком на виду. Он любил, чтобы на него обращали внимание. Вот тогда, вместо того чтобы просто поздороваться, ои громко сказал:

- Слава спасителю!

- Во веки, - ответил я. - Давно вас не видно.

- Уезжаю, друг мой. Покидаю эту несчастную страну, отдавшую себя в руки дьявола.

- Уезжаете? - удивился я.

- Да. В Германию. У меня там сестра, замужем за немецким офицером. Сейчас все люди нашего круга уезжают. Не хотите ли вы, мой друг, переехать в Германию? Я бы мог выправить нужные документы.

- Все так неожиданно. Бросить родной дом и уехать в Германию. Нет, отец Юлиус, я останусь здесь.

- Смотрите, отец Антанас, пожалеете.

- Бог в помощь слабым, - ответил я.

После разговора с отцом Юлиусом я почему-то не запретил Миколасу дружить с русским мальчиком. Я все чего-то ждал и откладывал этот разговор. А потом я просто передумал. В нашу Литву пришла новая жизнь, и все жили мои ми вой жизнью, и Миколас ею жил.

Но война все перепутала. В ту первую военную ночь я не спал. Поэтому я вскочил при первом осторожном прикосновении к звонку. Но, прежде чем открыть дверь, я выглянул н окно, чтобы посмотреть, кто пришел к нам в такой поздний час.

Это был генерал Телешов с сыном на руках.

- Он ранен, а мы отступаем,-сказал Телешов. - Мы идем пешком, и я боюсь за него.

- Дети не виноваты. Оставьте вашего сына.

Он внес мальчика в комнату и положил на диван. Я проводил его обратно до дверей. Я думал, что он будет просить о сыне. Но он только сказал:

- Простите, я спешу. - Я посмотрел ему в лицо. В лицо, которое уже обожгла война. Нет, он не боялся. - Простите,- сказал он.- Меня ждут. Там бой.

О! Этот мальчик стоил мне стольких бессонных ночей! Если бы он просто жил и ждал, когда вернутся советские войска. А то он все время вносил сомнения в нашу жизнь, тревожил веру в бога у Миколаса и даже у меня. А потом он ушел к своим. Его потрясла смерть майора Шевцова. И он больше не хотел оставаться и просто ждать.

Честно говоря, я был тогда рад, что он ушел. Ведь сначала он хотел увести с собой Миколаса.

- Дядя, мы с Пятрасом уходим, - сказал Миколас.

Я посмотрел на Миколаса. Раньше я мог бы ему приказать, но теперь я видел, что это бесполезно. Я представил себе путь этих двух мальчиков, совсем детей, через линию фронта. Среди разрывов бомб и пожаров, голодных, никому не нужных. «Взрослые воюют, - подумал я. - Но зачем же дети?»

- Я выгоню Пятраса из дому, - сказал я.

- Дядя! - закричал Миколас. - Вы этого не сделаете. Я уйду с Пятрасом! Мы поклялись!

Ну хорошо, - сказал я. - Прошу тебя, задержись на три дня. Надо все обдумать и собраться в дорогу.

Но на другой день Пятрас ушел один. Я ничего не спрашивал ни у Пятраса, ни у Миколаса. Я так был рад, что Миколас остался.

Я сам довез Пятраса до Алитуса. Когда мы прощались, Пятрас снял очки и протянул мне:

- Теперь они мне больше не нужны.

- Ты уверен, что поступаешь правильно? - спросил я.

- Я не могу ждать два или три года. Это очень долго.

- Пятрас, подумай. - Теперь мне хотелось, чтобы он остался. Я боялся, что он погибнет. - А если Германия захватит всю Россию? Лучше тебе остаться.

- Нет. Они ничего не захватят. Неужели вы этого не понимаете?- Он отвернулся и пошел.

Автобус увез его в Каунас.

«Ну вот, - подумал я, - все кончилось. И снова мы остались вдвоем с Миколасом».

Я вернулся домой поздно. Миколас еще не спал. Он тут же вышел ко мне.

- Дядя, я не один, - сказал Миколас. - Иди сюда, - позвал он кого-то. - Не бойся. Иди сюда.

В дверях появилась девочка. Это была Эмилька, дочь учителя химии, которого повесили в первый день войны. Я ее сразу узнал, хотя она очень изменилась. В темных, гладких волосах ее белела узенькая прядка седых волос.

- Где ты ее нашел, Миколас?

- Она жила на чердаке у Марты. Марта мне про нее сказала.