Владимир Добряков - Строчка до Луны и обратно

Постояли мы у памятника героям и пошли назад — Кира беспокоилась, что дома ничего не сказала.

И снова о школе говорили, я о дедушке рассказывал. А еще я спросил Киру:

— Сколько времени мы гуляем?

— Часа два примерно.

— И все время говорили, правда?

— Все время, — в подтверждение кивнула Кира.

— А если все наши слова в одну строчку написать, сколько было бы?

— Не знаю, — с удивлением сказала она. — Много. Просто не представляю.

— Вот ты сказала: «Не знаю. Много. Просто не представляю». Шесть слов. Как раз упишутся на тетради в строчку. А тетрадь — сантиметров пятнадцать. Семь раз так скажешь — больше метра получается. Может быть, мы с тобой километра два уже наговорили.

— Интересно, — улыбнулась Кира.

— А еще вопрос. Ладно? Чем мы с тобой говорили?

— Языком, — ответила Кира. — Чем же еще!

— Так, да не так, — качнул я головой.

— А как?

Но о сердце говорить я постеснялся. Потом когда-нибудь скажу. И перевел на другое:

— А слышала пословицу: зубы да губы — два запора, а языка не удержат?

— Не слышала. Это дедушка твой так говорит?

— Угадала.

— Он вообще очень интересно говорит. Хороший у тебя дедушка.

— Обожди, послушаешь, когда смешное станет рассказывать!

— Он тоже на войне был?

— Два года и два месяца. А потом сильно ранило его и контузило. Осколок мины до сих пор в боку сидит. — Наш дом был совсем близко, и я спросил: — А гулять ты можешь теперь, ведь сестра приехала?

— Да. Римма еще полтора месяца пробудет. Она от мамы отлучаться ни на шаг не хочет. Я тоже надолго не буду уходить.

— А завтра пойдем куда-нибудь? Помнишь, в кино собирались?

— Помню. Сто лет не была. А твой дедушка может пойти с нами?

— Спрашиваешь! Он кино больше всего любит!..

Мне так скорее хотелось увидеть деда, что выскочил из лифта и ключа не стал доставать — притиснул пальцем кнопку звонка и держал до тех пор, пока дверь не открылась.

— Что за пожар? — спросил дед.

А я прошел в комнату, повернулся на каблуках и говорю:

— С Кирой помирился. Гулять ходили.

— Гляди-ка! — удивился дед. — И кончик нашел?

— Что кончик! Весь моток размотал! Дед, мы два километра наговорили! Или даже три!

— Обожди с километрами, — сказал дед. — Кончик пусть ты и нашел, а моток, Петруша, еще путаный. И не один там кончик. — Он открыл ящик буфета и подал мне две толстенькие конфеты. — А еще и письмо тебе.

Я развернул листок: «Славный, верный рыцарь Петр Доброхотов! Как рыцарь смотрит на то, чтобы сопровождать даму сердца в универмаг? Мне нужно купить четыре метра голубой тесьмы. Гарантирую коктейль с вареньем. Таня».

— Что задумался? — сказал дед. — Тут, милый, в клубке этом путано-перепутано. Не гляди, что махонькая, да коготок у нее острый. Из-за таких глаз, мой хороший, короли-принцы голов лишались.

Я положил листок на стол и решительно сказал:

— То короли да принцы, а моя голова, дед, на месте пока.

На свободной половинке листка с письмом Тани я черным фломастером нарисовал тучу, а красным — маленький краешек солнца. Внизу написал: «Солнышко закатилось. Рыцарь подал в отставку».

Дед, внимательно смотревший на мою работу, с довольным видом потер руки:

— Ай да Петруха! Ай да орел! В ведерку, значит, ее! И конфеты не забудь.

— Конечно! Нужны мне ее конфеты!

Я опустил ведерко с запиской и конфетами на балкон пятого этажа, закрыл дверь и сказал:

— Дед, в кино завтра пойдем?

— А чего ж, хорошее дело. Люблю кино. А если комедия какая смешная — пять раз смотреть буду. Про Шурика в клубе у нас показывали. Три раза привозили, три раза смотрел. Когда, говоришь, пойдем, завтра?

— Сейчас газету из ящика принесу, посмотрим, какие фильмы идут в наших кинотеатрах.

— Погодь, Петруха, — остановил меня дед. — А с кем же мы в кино пойдем?

— Втроем, — сказал я.

— И Кира, значит?

— Да, с Кирой.

— Ну и молодец! Вот ты бравый какой у меня! Орел! Весь в своего деда! Ну, беги за газетой.

В первой четверти старостой нашего 6-го «А» был Ванька Черемухин. Вот жизнь была! Дежурные назначались только так, для видимости. Каждый делал что хотел. Никаких тебе классных собраний, ни проверок чистоты, ни учета. Опоздаешь на урок — никто и не узнает. Ванька не выдаст…

А теперь порядки другие. Ванька больше не староста. Переизбрали. Нина Сергеевна — новая классная руководительница — так сказала о нем на собрании: