Екатерина Самарова - Когда распахиваются крылья

Я сдвинул брови, скрестил руки на груди и опустил взгляд к земле, всем своим видом показывая, что здесь занято и соседей мне не надо, но краем глаза продолжал следить за незнакомцем. А тот в это время стряхнул с ног грязь, сокрушённо покачал головой, но тут же снова ослепительно улыбнулся и подошёл ко мне, заглядывая в глаза. Я ещё сильнее втянул голову в плечи, старательно игнорируя странного парня и надеясь, что ему все-таки придёт в голову блестящая мысль, что ему тут не рады.

Парень сошёл с тропинки и пропал из поля видимости. Снова стало тихо и спокойно, как и раньше. Я облегчённо выдохнул и, тут же забыв о парне, сказал сам себе, что ещё чуть-чуть посижу здесь, в этой благословенной тишине, где никто не знает, почему я Васяк-Перекосяк, а потом пойду домой. Расправив плечи, я с наслаждением прислонился спиной к черёмухе, всей грудью вдыхая полный весенней свежести и пряности воздух. Почему нельзя просидеть на этой скамейке всю жизнь и просто смотреть день за днём, как вечерний туман обволакивает поля?

Вдруг скамейка резко подпрыгнула от удара, а я за ней – от неожиданности. Бессмысленную рассеянность тут же разметало по углам, я встрепенулся и дико огляделся. Незнакомый свистун, только что со всей дури шлёпнувшийся задом на старенькую скамейку, сидел рядом и с восторженной улыбкой смотрел на дальний лес, медленно растворяющийся в темнеющем небе. Он так же, как и я, глубоко вдохнул и снова вполголоса затянул свою дурацкую песенку.

Я посмотрел на него сначала с удивлением, а потом с проступающей злобой – что, во всей деревне не нашлось другой скамейки? Что это за идиот, которому нужно намекать, что он здесь лишний? Озлобленный на весь мир и на этого странного розового парня, я почувствовал, как во мне опять медленно закипает бешенство.

Парень, не обращая внимания на моё гневное пыхтение и косые взгляды, продолжал меланхолично напевать себе под нос, как будто смотреть в небо, деля маленькую скамейку с незнакомцем, – его самое любимое дело. Некоторое время мы просидели в неуютной тишине, наполненной моим выплёскивающимся через край бешенством и его невозмутимостью.

Наконец я не выдержал и громко сказал:

– Парень, тебе чего здесь надо? – и тут же понял, как это нелепо – пять минут молчать, сидя на одной скамейке, а потом начать ругаться.

Странный парень открыто посмотрел на меня и тепло улыбнулся.

– Как чего? – он пожал плечами. – Я тебя искал. И нашёл, как видишь. Вас хоть и много, но я неплохо умею искать. Наверное, из меня бы получился хороший сыщик, – проговорил он вдруг и заговорщически подмигнул.

От неожиданности я сдулся, как продырявленный мяч – мало что пар из ушей не пошёл.

– А мы знакомы?

– Конечно! – беззаботно откликнулся парень. – Только не лично. Как это у вас говорится? Да, точно – заочно.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но, передумав, закрыл, от удивления сильно клацнув зубами. Получилось громко.

Смутившись, я начал лихорадочно перебирать варианты, когда это успел заочно познакомиться с загадочным свистуном. Может быть, это один из неизвестных родственников, которых у меня по всему району было как мух на гнилом мясе? Или родственник родственника? Даже если так – чего ему от меня надо? Мама вроде не говорила, что у нас будут гости. Или, может быть, это очередная дебильная шутка Тёмки? С этого придурка, конечно, станется, но в чём шутка-то?

Не придумав ничего лучше, я старательно набычился, грозно сдвинул брови и с уверенностью, которой не испытывал, процедил сквозь зубы:

– Эй, парень, а не пойти ли тебе отсюда, пока твоя поросячья кофточка не искупалась в луже? – и для наглядности я сжал и разжал кулаки.

Я не любил, да и толком не умел драться и поэтому понадеялся, что этому хлипкому студенту, выглядящему в нашей деревне так же нелепо, как его диковатый свитер среди деревенских тулупов, фуфаек и шапок-ушанок, достаточно простой угрозы для того, чтобы он смотал удочки и свалил с моей скамейки. Но вместо этого парень повернулся ко мне и с неподдельным интересом выдал:

– Тебе не нравится моя кофта? Странно, я думал, что у вас чем ярче, тем красивее. У вас же недавно розовый цвет был в моде, разве нет?

Я изумлённо выпучил глаза, открыл рот и снова клацнул зубами, не найдя что сказать.

– Я сначала хотел одеться как обычно… Ну ты знаешь: в красное и синее. Но из красного и синего ничего приличного не было, только какое-то жутковатое платье. Но я же знаю, что ваши мужчины платьев не носят, – он заговорщически посмотрел на меня, как школьник, узнавший самую страшную тайну учителя и теперь с ощущением своей власти уверяющий, что никому её не выдаст, – Можно было ещё, конечно, надеть что-нибудь золотое, но за это время меня от золотого уже буквально тошнит.