Али Стэндиш - Всё из-за тебя, Итан

– Здесь кто-то был, – бормочу я себе. – Искал сокровище.

Ошеломлённая Корали спрыгивает следом за мной.

– Похоже, нас кто-то выследил.

– Но как? Я оглядывался по сторонам всё то время, что мы копали. И никого рядом не было. А если нас кто и видел, то почему не заметил, где именно мы зарыли коробку?

– Итан, смотри! – машет Корали в сторону ливневого коллектора. Один из углов проволочной сетки, которой она перекрыла туннель, оторван примерно на четверть – как раз хватит, чтобы пролезть.

Вчера кто-то вполне мог подсматривать за нами отсюда – мы бы и носа его не заметили. Но из-за клейкой ленты, которой Корали примотала сетку, угол обзора у него был очень узкий, так что места, где мы зарыли драгоценности, он не видел.

И тут волосы у меня на затылке встают дыбом: я вдруг понимаю, что кто-то может быть там прямо сейчас.

Сердце едва не выскакивает из груди, но я, прикрыв глаза рукой от яркого солнца, всё-таки поднимаю глаза на проволочную сетку. Однако не могу ничего рассмотреть в темноте туннеля.

– Эй! – кричу я. – Есть здесь кто?

Сперва ничего не слышно. Потом доносятся звуки какой-то возни и скрежет.

– Там кто-то есть! – что есть мочи ору я, бросаясь прочь как раз в тот момент, когда Корали пинает сетку.

– Вали отсюда! – вопит она, стараясь громыхнуть как можно сильнее. – Кто бы ты ни был. Оставь. Нас. В покое!

И я слышу приглушённое эхо – кто-то бежит по туннелю.

Корали глядит по сторонам, а я копаю – так быстро, как только могу. И вздыхаю с облегчением, увидев неоново-розовый ланч-бокс. Вытаскиваю его за ремешок, дёргаю молнию.

Красная бархатная коробочка всё ещё внутри. Как и украшения.

Но, конечно, о том, чтобы зарыть её снова, не может быть и речи. Во всяком случае, не сейчас, когда кто-то уже знает, что она здесь.

Я уже едва помню, за чем мы пришли в бухту, и, только уходя, подхватываю свободной рукой шезлонг – с запястья другой свисает на ремешке ланч-бокс.

Когда мы возвращаемся с «подарками», глаза Германа снова загораются. Сами мы усаживаемся на краю бассейна. Я крепко сжимаю ланч-бокс в руке, нисколько не заботясь о том, насколько смешно выгляжу с неоново-розовой коробкой.

– Корали, – бормочу я, озираясь вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – Это уже не весело. Это серьёзно.

– Знаю.

– За нами кто-то следил. И этот кто-то может быть опасен. Тогда нас ждут очень крупные неприятности.

Корали всё ещё как в тумане, и мне остаётся только гадать, не упал ли у неё в крови уровень сахара. Я предлагаю ей ириску, купленную в «Песочнице» и, должно быть, уже растаявшую, но она, покачав головой, молча прыгает в бассейн и разворачивается ко мне лицом, выложив локти на мокрый бетон.

– Эти украшения могут стоить кучу денег, – продолжаю я. – И мы не знаем, на что этот человек пойдёт, чтобы их вернуть. Нужно кому-нибудь рассказать: полиции, твоей маме… Или, может, дедушке Айку.

Корали, сделав глубокий вдох, опускается под воду. Где и остаётся по меньшей мере минуту. То есть достаточно долго, чтобы я начал волноваться, если бы, конечно, она по-прежнему не держалась за край бассейна. Наконец Корали выныривает, едва дыша.

И смотрит на меня. Капельки воды стекают по её лицу, косички размокли, распустились – так она выглядит даже младше обычного.

– Ты прав, – наконец говорит она. – Но надо действовать осторожно, не то влипнем в ещё более крупные неприятности. Дай мне подумать до вечера, ладно?

– Угу, – неохотно отвечаю я. – Думай, что уж.

Мы с Корали уходим, как только отыскиваем повод вежливо откланяться. Я хочу забрать у неё ланч-бокс, но она вцепляется в него железной хваткой.

– Это ведь я взяла украшения. Сама втянула нас в неприятности, самой и вытаскивать.

В конце концов я сдаюсь, но не раньше, чем она обещает позвонить мне, если что-то пойдёт не так.

По дороге домой я стараюсь как можно быстрее пролететь мимо дома Блэквудов и не спускаю глаз с гравия под колёсами.

На подъездной дорожке Родди щёлкает телефоном, со всех сторон фотографируя свой свежеотреставрированный пикап. Кажется, пока я завожу велосипед в гараж, он смотрит мне вслед.

Вопли родителей слышны даже через дверь.

– …Должны ему сказать!

– Ничего хорошего из этого не выйдет. Мы так до сих пор и не знаем… – Мама замолкает, услышав, как щёлкает замок. – Итан? Это ты?

– Ага. – Сняв обувь, я прохожу через кухню в гостиную. Папа сидит на диване, мама стоит напротив, у журнального столика. Дедушка Айк, развалившись в новом кресле, смотрит прогноз погоды, обещающий ураган. Когда я вхожу, он даже не оборачивается. Как, впрочем, и папа, чьи щёки пылают, пальцы в бешеном темпе барабанят по подлокотнику, а волосы на затылке всклокочены, словно он запустил туда пятерню и забыл пригладить.