Надежда Надеждина - Иринка-рябинка [авторский сборник]

— Вот за эту движущуюся мишень и сядешь под арест.

В амбарчике, куда сажали под арест, было полутемно. Свет проникал через одно-единственное узкое окошечко.

— Эх, Хохолок! — впуская Мишку в амбар, посетовал Федотов. — Из-за каких-то курей сам попал, как кур во щи!

— Вот именно попал! — радостно подтвердил Мишка. — Та деревенская тётенька, которая на меня командиру жаловрлась, ещё не всё рассказала: я в третью курицу тоже попал.

— Лихо! Однако поговорили и будет. Часовому разговаривать не положено, а я заступил на пост.

Федотов запер дверь, и Мишка очутился в пропахшем мышами амбарчике. Мальчик сел на пол, раскрыл задачник, который ему разрешили взять с собой и стал, раскачиваясь, читать вслух:

— «Со станции вышел поезд…»

Мишка живо представил себе паровоз с чёрной свастикой на груди. С его платформ ощерились пушки. Как дракон, рассыпая искры, чёрный поезд несётся в ночь. И вдруг… столб пламени, грохот!

Чёрный поезд рушится под откос. Партизаны заложили на рельсах взрывчатку.

Взрывчатка! Мишка вскочил на ноги. Ведь в Ольховке ещё до истории с курами он разговаривал с одним стариком. Старик просил передать командиру, что может показать озеро, в котором наши войска, отступая, затопили взрывчатку — тол.

Мишка знал, как нужна партизанам взрывчатка, он думал о ней всю дорогу, но, когда командир на него рассердился, Мишка от расстройства про самое главное и забыл.

— Дядя Федотов! — Мальчик отчаянно забарабанил в дверь кулаками. — выпустите меня! На одну минуту! Я должен срочно командиру доложить.

Федотов слышал Мишкины вопли, но не откликался. На то он и был часовым.

Наконец крики в амбаре утихли.

«Должно быть, уснул, — подумал Федотов, — умаялся. Ведь ещё дитё».

И вдруг перед Федотовым вырос командир:

— Часовой! Вы кого сторожите?

— Арестанта, товарищ командир бригады! Лично ваш адъютант сидит под замком.

— Сидит? Давайте проверим, откройте дверь.

Открыли. В амбарчике было пусто. На полу валялся раскрытый задачник. Солнечные пылинки рябили в прорези окна.

Только Мишка такой худой и ловкий мог пролезть в это окно, узкое, как щель.

Федотов выскочил на крыльцо. Он всё ещё не верил, что мальчик сбежал. Но вот из чащи росших возле амбара лопухов выглянула вихрастая голова.

— Дядя Федотов! — Мишка хотел успокоить своего незадачливого сторожа. — Я тут. Я ведь просился, но вы не хотели слушать, а мне нужно было срочно про взрывчатку доложить. Да вы не волнуйтесь. Я сейчас своё досижу.

Но досиживать Мишке не пришлось.

— Боец Федотов! — сказал командир. — Передадите оружие Хохлову. За нарушение обязанностей часового теперь вы сядете под арест, а он будет вас сторожить.

— Чертёнок! — вздохнул Федотов, передавая Мишке винтовку. — Вот подвёл так подвёл.

Мишке многое хотелось сказать Федотову в своё оправдание, но в его руках очутилась винтовка. Теперь он был часовым, а часовому разговаривать не положено.

Недаром Мишка дневал и ночевал в штабе. Он раньше всех узнавал новости. Он знал, что получено задание: в помощь наступающей Советской Армии взорвать Симкин мост. В этой боевой операции должны были участвовать две партизанские бригады.

За день до назначенного срока Федотов с Мишкой помылись в партизанской бане. Мылись горячей водой со щёлоком [1] Щёлок — водный настой древесной золы. ( прим. от OMu4'а ) — мыла не было.

— А ну, Хохолок, потри мне спину! — попросил Мишку Федотов. — Идём на сурьёзное дело; может, и помереть придётся, а умирать надо чистым. Понятно?

— Понятно! — откликнулся Мишка, усердно работая рогожкой [2] Рогожка — прочная грубоватая ткань, схожая с мешковиной. ( прим. от OMu4'а ) .

— И ещё тебе один наказ. Николай Иванович сказал: рвать Симкин мост выйдут все наши. Можно сказать, ты один останешься. Так уж веди себя достойно: не озорничай. Понятно?

— Понятно, дядя Федотов!

Командир вывел свою бригаду ночью. На рассвете стали подходить к селу Симкино. Остановились на лесной опушке, чтоб выслушать последние приказания.

И тут к командиру осторожно приблизилась маленькая фигурка с карабином в руках.

— Мишка! Ты почему здесь?

— Но вы же сами сказали, что на эту операцию идут все наши, а я разве чужой?

— Отправил бы я тебя обратно, да уже поздно. Ничего не поделаешь — останешься со мной.

Бригада Николая Ивановича должна была, окружив Симкино, навязать бой стоявшему в этой деревне немецкому гарнизону, в то время как другая бригада прорвётся к мосту.