Фрида Нильсон - Пираты Ледового моря

– Ах ты… – прошипел он, тряся правой рукой.

Он показал рану на ладони. Я вздрогнула: кровь обильно сочилась из раны и капала на пол.

– Надо перевязать, – сказала я.

Мы оставили цыпленка, который тут же принялся клевать пятна крови на полу. Я как следует заперла дверь сарая, и мы направились к дому.

Железная Анна еще не вернулась. Я взяла тряпку, висевшую на крючке рядом с кухонным полотенцем, и макнула ее в ведро с водой.

– Сядь, – велела я Эйнару.

Он послушался. Огонь в очаге еще теплился и бросал мягкие мерцающие отблески на потолок. Занавески на окне шевелились от сквозняка. Сумерки и запах селедки делали кухню Железной Анны уютной. Я промыла рану. Эйнар не отрываясь следил за мной.

– Тебе не кажется, что мы похожи? – спросил он.

– В чем?

– Ну… У нас один и тот же цвет волос и глаз. Мы оба из рыбацких семей. У тебя умерла мама, а у меня папа. И у меня тоже есть амулет. Вот, посмотри!

Здоровой рукой Эйнар вынул маленький кулон, который носил на шее. Он был похож на рыболовный крючок. Да, я видела такие раньше, но не могла рассмотреть как следует. Эйнар рассказал, что мама отдала его сразу после гибели отца.

Он повертел амулет в руке, а потом посмотрел на меня и рассмеялся.

– Мы с тобой почти как брат и сестра!

– Может, и так, – улыбнулась я. – Но у тебя глаза намного синее.

– Мне так не кажется, – буркнул Эйнар, словно я сказала что-то неприятное.

Когда рана высохла, я взяла другую ткань, чтобы перебинтовать руку. Потом прополоскала окровавленную тряпку в миске и вылила грязную воду в помойное ведро.

Эйнар сидел молча, мне показалось, он немного скис.

– Пошли? – предложила я.

Он кивнул и встал.

– Хорошо, только возьму еще рыбы.

Он поднял крышку бочонка, в котором Железная Анна хранила селедку, и выудил большую красивую рыбину с животом, набитым икрой.

– Думаешь, твоя мама не замечает, что мы берем селедку? – спросила я.

– Ну, вряд ли, – ответил Эйнар и распахнул дверь.

Мы оба одновременно отпрянули, увидев Железную Анну. Она стояла во дворе и разглядывала капли крови: след тянулся от крыльца к двери сарая. Заметив забинтованную ладонь Эйнара, Анна уперлась руками в бока и сердито на него посмотрела.

– Ты что, опять баловался с острогой?

Эйнар так испугался, что не мог выдавить из себя ни слова.

– Я же запретила тебе трогать старые ржавые рыбацкие снасти, – сказала Железная Анна, указывая на его щеку. – Но только ты поправился, как сразу же побежал снова в сарай. Неужели ты не понимаешь, что от таких ран может быть столбняк?

– Понимаю, – пробормотал Эйнар.

– Мало этого, так ты еще и Сири с собой потащил, – продолжила Железная Анна. – А ведь ей надо как следует отлежаться. Вот сейчас пойду в сарай и все оттуда выкину!

– Нет!

– Придется, раз ты не держишь слова.

Эйнар схватил ее за юбку.

– Мамочка, дорогая мамочка, не надо!

Железная Анна остановилась. Посмотрела на него сердито. Но вдруг сменила гнев на милость и погладила сына по голове.

– Мальчик мой, – произнесла она почти шепотом. – Ты что, хочешь стать рыбаком, как папа? Не поэтому ли ты играешь в такие опасные игры?

Эйнар ничего не отвечал, просто смотрел в землю и слегка кивнул.

– Ну что, пойдем в дом? – позвала Железная Анна. – Пора уже ужинать.

Мы уже повернулись к крыльцу, но тут она заметила, что Эйнар держит в руке селедку.

– А это тебе зачем?

Он не знал, что ответить, но я подоспела ему на выручку.

– Это я придумала. Решила, что с настоящей рыбой играть интереснее. Глупость, конечно.

Железная Анна улыбнулась и забрала у Эйнара селедку. Пока мы снимали дома мокрую одежду, она сказала:

– Пообещайте мне оба, что никогда больше не станете играть с острыми предметами. Если не сдержите слова, я все из сарая выкину.

– Обещаем, – ответили мы хором.

Так проходили дни в Портбурге. Головокружение, такое сильное поначалу, все меньше меня беспокоило. Эйнар тоже это заметил. Я реже нуждалась в его поддержке, когда мне надо было подняться или спуститься по лестнице. Он, конечно, понимал, что чем быстрее я иду на поправку, тем ближе наше расставание. Похоже, это его огорчало.

Как-то вечером мы сидели втроем за столом и ели уху. Все-таки она была доброй, эта Железная Анна: не пожалела для меня ни еды, ни кровати и даже ни разу не спросила, кто я такая, откуда появилась и как оказалась там, на льду.