Грейс Лин - Где гора говорит с луной

Князь расставил на столе угощение: нежные розовые креветки, ароматная лапша со свининой, бобы «драконья борода», изумрудно-зелёные перья лука, суп из тофу цвета белого нефрита. На дне корзины дожидался своей очереди чайник с чаем и всевозможные сласти. Князь вручил Миньли причудливые золотые палочки для еды (довольно увесистые, так что поначалу у неё не очень-то получалось с ними управляться) – и, подбадриваемая князем, она принялась уплетать самый вкусный ужин в своей жизни.

– Я не знаю, что такое «взятое взаймы», – сказал князь, прихлёбывая чай.

Они покончили с основными блюдами и приступили к лакомствам. Миньли надкусила пирожное в форме черепахи, наполненное красной бобовой помадкой, сладкой и нежной, – вкус, который прежде был ей неведом. Она проглотила кусочек, и всё её нутро, от глотки до живота, наполнилось удивительным теплом.

– Но мне кажется, я догадываюсь, – продолжил князь.

Миньли, сделав над собой огромное усилие, отложила пирожное и посмотрела на князя.

– Догадываетесь? – с надеждой спросила она. – Так что же это, по-вашему?

– Ты знаешь, почему этот город называется Городом Яркого Лунного Света? – спросил вместо ответа князь.

Миньли помотала головой.

– Это имя дал ему мой прапрадед. Раньше это был Городок в Дальнем Далеке. Но прапрадед, придя к власти, переименовал его в Город Яркого Лунного Света. Люди думают, это потому, что у него была душа поэта. Так-то оно так, но дело не только в этом. Ты слышала историю о магистрате, который попытался перехитрить Лунного Старца?

Миньли кивнула.

– Он хотел убить девочку, которой было суждено стать женой его сына, – сказала она, – но у него ничего не вышло. Они всё равно поженились.

– А, так ты всё знаешь, – улыбнулся князь. – Этот магистрат был отцом моего прапрадеда. А этот город – тот самый город, которым стал править сын магистрата, когда он породнился с императорской семьёй и сделался князем.

– Значит, это правдивая история! – воскликнула Миньли.

– Да. В моей семье она передаётся из поколения в поколение, – ответил князь. – Однако есть в ней ещё одна часть, которую мало кто знает.

Услышав от Лунного Старца, что его, магистрата, сыну предназначено судьбой жениться на дочери бакалейщика, магистрат Тигр рассвирепел. Он обеими руками вцепился в страницу из Книги Судьбы, выдернул её и хотел было разорвать пополам, но тут наткнулся на взгляд Лунного Старца – и замер, словно скованный лунным светом по рукам и ногам. В наступившей тишине гнев магистрата Тигра обернулся страхом.

Наконец Лунный Старец угрюмо кивнул.

– Страницы Книги Судьбы не так-то легко вырвать, – сказал он, – но эта была послана тебе задолго до того, как я её позаимствовал; поэтому, пожалуй, даже справедливо, что она в конце концов оказалась у тебя. Можешь её взять. Книга Судьбы наделила её новыми свойствами, хотя для тебя она будет так же бесполезна с ними, как и без них.

И, не сказав больше ни слова, Лунный Старец встал и направился к вершине горы. Магистрату оставалось только остолбенело смотреть ему в спину и в оглушительной тишине сжимать в кулаке вырванную страницу.

– Он вырвал страницу из Книги Судьбы?! – прошептала Миньли.

– Да, – подтвердил князь, – но так никогда и не смог её прочесть. Поэтому для него она оставалась совершенно бесполезной, как и сказал Лунный Старец.

Князь вышел из беседки и ступил на горбатый мостик между двух лун.

– Идём! – позвал он.

Миньли последовала за ним. Князь сунул руку за пазуху и достал оттуда мешочек с золотым шитьём.

– Здесь, – медленно произнёс он, – лежит та самая вырванная страница. В нашей семье её передают по наследству, от отца к сыну. Все князья Города Яркого Лунного Света пытались её прочесть, но тщетно. И никто из нас так и не понял, что имел в виду Лунный Старец, говоря, что он её позаимствовал.

Затаив дыхание, Миньли смотрела, как князь достаёт из расшитого золотом мешочка листок бумаги. Бумага оказалась очень тонкой и бледной, даже бледнее, чем тофу цвета белого нефрита, который они ели на ужин. И она излучала сияние, подсвечивая золотые нити, которыми был расшит мешочек.

– Мой прапрадед первым догадался, – продолжал князь, – что слова на этом листке видны только в ярком лунном свете. Вот он и назвал наш город Городом Яркого Лунного Света, чтобы напомнить об этом будущим князьям, своим потомкам.