Холгер Пукк - Зелёные маски

— Ты ведь там, в их компании. Поэтому я и спрашиваю, нельзя ли…

— Я? С чего ты взял?

Вильма смело глядит Пээтеру прямо в глаза. И его охватывает сомнение.

— Но ты же сказала мне, что Вальтер не из их числа. И это оказалось правдой. Значит, ты всё знаешь.

Последние слова Пээтер произнёс уже уверенно. Нет, ошибки здесь быть не может. Небось, отнекивается просто так, шутки ради.

Вильма прыгает через грядку, вырывает из рук Пээтера лопату.

— Дай сюда! Надо копать… Нет у меня времени лясы с тобой точить.

Она втыкает лопату в гряду и нажимает сверху ногой, но тут же оставляет лопату в земле, подходит вплотную к Пээтеру, поднимает длинный, перепачканный землёй палец и спрашивает:

— А ты не будешь больше вредить природе?

Пээтер улыбается.

— Не буду. Я уже дал честное слово моей сестрёнке.

— Эге! Вот видишь! Подействовали знаки! То-то! — смеётся девочка.

Пээтер начинает злиться. С какой стати выслушивать ему упрёки Вильмы! «Вот видишь!» да «вот видишь!» Словно он сам не понимает, что можно и чего нельзя!

Вильма замечает, что перегнула палку. Ну и неженка Пээтер! Не любит, когда его учат.

— Уж и губы сразу надул! — Девочка примирительно улыбается и вдруг наступает ногой на белую кеду Пээтера. На кеде остаётся чёрный след.

— Не озорничай… — ворчит Пээтер. Но видно, что на этот раз он только притворяется злым.

Прежде чем уйти, Пээтер повторяет свой вопрос:

— Так ты скажешь, что я тоже хочу к ним?..

— Ну что ж, я могу говорить об этом всем встречным и поперечным. Авось среди них случайно попадётся зелёная маска! — отвечает Вильма.

Пээтер не желает больше, чтобы его водили за нос. Он хватает Вильму за руку и звонко хлопает по её ладошке своей пятернёй.

— Спасибо! Так и сделай… Если ты не знаешь более прямой дороги.

Потирая отшибленную ладонь, Вильма смотрит вслед Пээтеру. Он уходит, весело перепрыгивая через гряды.

«Ему-то хорошо… — думает Вильма. — А мне придётся плохо. Объясняй, чем себя выдала…. Счастье ещё, что это Пээтер. А не то… я бы пропала».

Дома Пээтер не успел и шапки снять, как Вийве уже повисла на его рукаве. Она изо всех сил тянет брата в кухню, к матери, и тараторит:

— Теперь говори нам, — куда ты ходил? Куда ходил?

Но, к великому огорчению сестрёнки, Пээтер обещает рассказать обо всём в другой раз. Ведь ещё не известно, чем кончится дело.

— Кто даст арифметику скатать?

Отчаянная просьба о помощи раздалась ещё прежде, чем Пауль Оттин успел войти в класс.

— У Пауля старая песня! — засмеялся Калью. — Ты можешь рта и не раскрывать. Мы и так знаем, что тебе надо приготовить тетради для списывания по всем предметам.

Пауль швырнул свой жёлтый портфель на скамейку, помахал полами куртки, обдувая пухленький животик, и воскликнул:

— Не мели чушь! От тебя я никогда ничего не просил и просить не собираюсь. Жадина! Выскочка…

Фраза осталась незаконченной, — Пауль шлёпнулся на скамейку рядом с портфелем. Несколько мгновений мальчик пытался сохранить равновесие, но, получив второй тумак, съехал на пол.

— Видали умника — сказал Пээтер, глядя на барахтавшегося под партой Пауля. — Что ему в голову взбредёт, то на других и валит!

И Пээтер отвернулся, словно ничего не случилось.

Он терпеть не мог привычки Пауля срывать на товарищах своё дурное настроение. Ведь в большинстве случаев Пауль нёс несусветную чушь. Вот как сейчас. Это Калью-то жадина! Калью — выскочка? Такое можно сказать о ком угодно, только не о Калью. Калью Пийр — парень честный и прямой.

Если бы все были такими, как он… И учится он тоже хорошо. Всегда — в числе первых учеников. Так же, как и Пээтер. С Вильмой, конечно, им обоим тягаться не под силу. У неё и голова, и руки золотые.

Чертыхаясь, Пауль вылез из-под парты.

— Не воображай, будто тебя кто-нибудь боится: ты Пээтер — пентюх! Ну и задал бы я тебе сейчас трёпку, да времени у меня в обрез! — закричал он на весь класс, чтобы всем стало ясно, почему Пээтер не получил сдачи.

Вот развеселил-то всех. Прямо потеха!

Пээтер сделал вид, будто ничего не слышал, сел за свою парту и открыл учебник по истории.

— Ну, так кто даст мне тетрадь по арифметике? — вновь начал Пауль подавать сигналы бедствия. — Ты, Майму? У тебя сделано?