Светлана Полякова: Княжна

Хелин шел по заснеженному лесу, один, раздвигая руками ветки, чтобы они не царапали лицо.

Там, впереди, светила Луна, и ему казалось, что благодаря ей он отыщет путь к своей отчизне.

Ему казалось, что до Луны осталось сделать несколько шагов, но каждый раз, когда он приближался к ней, Луна отплывала. Словно играла с ним, и улыбалась немного по-кошачьи сощурив глаза.

Становилось все темнее и темнее, а лес уже превратился в непроходимую чащу. Хелин стиснул зубы, и двинулся дальше.

— Там болота…

Он обернулся. Голос прозвучал так ясно, словно рядом кто-то находился.

Нет. Померещилось…

Это ветер играл с ветвями, и они словно перешептывались.

— Не ходи туда, не ходи! Там — болота…

— Там Луна, — ответил Хелин.

И продолжал свой путь, упрямо смотря на Луну, которая продолжала заманивать его все глубже в чащу.

Внезапно он остановился, прислушался.

Неужели снова ветер играет ветвями?

Нет…

Это ребенок плачет, зовет тебя на помощь…

Хелин огляделся, пытаясь определить, откуда доносится детский плач.

Снова было тихо, даже деревья перестали шептать ему глупости про болото.

Он щагнул туда, где только что плакало дитя.

— Не бойся, маленький, — пробормотал он. А сам подумал при этом — глупости, Хелин! Ты и сам-то Бог весть как выбираться будешь, а с дитем?

Ну, не оставлять же его на съедение дикому зверью…

— Стой! — услышал он хриплый окрик. — Тут кто-то есть…

Он вздрогнул.

Голос был мужским, хриплым и Хелину он совершенно не понравился.

Он встрепенулся, открыл глаза.

Сон, — вздохнул он с облегчением, оглядываясь.

За окном уже сгущались сумерки. Хелин проспал целый день, что же удивительного, что теперь ему всякая жуть мерещится?

Огонь в печи догорел. Но печь еще хранила пока остатки тепла.

— Погоди, — снова услышал он голос. — Вроде не должно быть никого…

Хелин отполз в темноту, чтобы его не было видно — голоса эти ему не понравились. Такие он уже слыхал, и по опыту знал, что чаще всего такие хриплые голоса бывают у душегубов.

— Да кто тут останется? — рассмеялся второй. — Все книжники отправились в дальние края… Разве не своей рукой ты туда их отправил? Пойдем, темнеет уже…

— И в самом деле, — ответил хриплый. — Видать, перебрал вчера… Вот и мерещатся мне призраки.

— И я говорю — в этой части города только призрак встретить можно!

Хелин дождался, когда их шаги стихнут, и только тогда вылез из укрытия, все еще боясь дышать — словно они были еще недалеко, рядом.

Да и какое-то время ему казалось, что осталось их дыхание, как тени, спрятались по углам — и следят за каждым Хелиновым движением.

— Это же люди, — напомнил он себе. — Ты так хотел встретить людей, и боялся тишины. Что же теперь спрятался?

Ответ на этот вопрос Хелин дал себе сразу. Некоторые люди страшнее тишины… И то, что только что рядом с ним побывали люди лихие, злые, он почувствовал сразу.

Это ведь сразу ясно — когда дыхание вдруг ни с того ни с сего становится прерывистым, и в душу входит страх — разве будешь сомневаться, что рядом с тобой находится Зло?

— Что не говори, а загадку узнать надо… Не могу же я до самой старости сидеть тут, все равно ведь придется выйти…

Хелин произнес эти слова бодрым тоном, словно самого себя пытаясь убедить, что страхи его беспочвенны. Город как город… Узнает, что произошло с этими загадочными книжниками, найдет еду, а повезет — так и работу… До конца зимы перекантоваться тут он сможет.

Зимой ведь что главное?

Чтобы было тепло… А тут — вон сколько домов, и даже запасы дров сохранились…

— Точно эти книжники ушли из Города внезапно… — пробормотал он.

Или — их отсюда выгнали?

Вторая мысль была еще страшнее и непонятнее, но избавиться от нее Хелин так и не смог.

— Или их — уничтожили? Убили?

Ах, до чего вдруг стал холодным ветер! Точно волк раненый завыл под окном, и заметался по улице, ища спасения!

Хелин поежился.

Да еще журавль на соседнем колодце заскрипел так жалобно, словно заплакал, а дверь, вторя ему, хлопнула.

Хелин вскочил. Оставаться в этом месте было не по силам!

Он выскочил на улицу, и быстрыми шагами пошел прочь, несмотря на то, что темнота становилась все гуще, а ветер все сильнее.

Лишь бы не оставаться в этом проклятом месте, думал он, почти бегом покидая свое убежище…

Вьюга бежала за ним вдогонку, как исполинского роста белый волк, бросалась под ноги, точно пытаясь остановить, и тревожно пела: