Юрий Стрижевский - Повесть о мужестве

— Ай да Колька, ну и женку себе отхватил! Ну, а на самолет мужа отпустите? — вдруг спросил он, пытливо взглянув на Аню.

— На самолет? Отпущу… не имею права — я ведь знала, куда его тянет, когда замуж за него выходила.

— Ну и отлично, — сказал Петр Никитич и, обращаясь уже к Николаю, сказал: — Я ведь не зря тогда на вокзале про партийность тебя спросил. Ты, наверно, читал обращение Центрального Комитета к молодежи?

Николай, конечно, читал и много раз обдумывал это обращение партии к молодым коммунистам и комсомольцам овладевать летной профессией. Он даже ходил в партком, говорил о своем желании поступить в летную школу или в аэроклуб, но там его еще плохо знали и потому ответили неопределенно.

— Так вот, Николай, — продолжал Петр Никитич, — если серьезно надумал, завтра к двенадцати приходи ко мне в райком, я тебя с одним человеком познакомлю.

Домой возвращались в одном поезде с Китом и Ниной. Много шутили, смеялись. И только уже расставшись с друзьями в Хлебникове, Аня, вдруг посерьезнев, спросила, взяв Николая под руку:

— А не отнимет твоя авиация самое дорогое, что у меня есть — тебя?

После этого много раз Аня задавала этот вопрос себе и ни разу уже не задала его Николаю.

— Петр Никитич вас ждет, — сказала Николаю заведующая приемной, возвращая ему партийный билет.

— А, военлет! — приветствовал его дядя Петя. — Пришел, не дрогнул и жена отпустила? Тогда знакомься.

Из глубокого кожаного кресла поднялся невысокий, крепкого сложения военный летчик в синем форменном френче. Седые виски и три красные эмалевые «шпалы» в голубых петлицах говорили о его опытности и высоком звании.

— Так вы и есть Гастелло? — спросил он, кинув быстрый взгляд на часы. — Мне о вас говорил товарищ Гущин. — Протянув Николаю крепкую квадратную ладонь, он указал ему на кресло против себя и сел. — Значит, вы, — сказал он, садясь, — хотите избрать в жизни летную профессию? А ясно ли вы представляете себе, за что беретесь? Может быть, в вашем представлении летчик — это такой отчаянный парень в кожаном шлеме, которому и черт не брат? — Заметив протестующий жест Николая, он остановился, пристально посмотрел на него и продолжал: — Не в очках, небрежно поднятых на лоб, романтика летного дела. Труд, настойчивый, тяжелый, опасный, отличает настоящего летчика. И днем и ночью надо быть собранным, готовым к полету, уметь спокойно смотреть на слезы близких при расставании. Да и полет не всегда прогулка. Это и грозовые тучи, и отказавшая техника, и оружие врага, если ты военный летчик. Помимо смелости, требуются умение и знание, а они тоже не даром даются. Вот так-то, — закончил он. — Если, подумавши обо всем, что я вам сказал, вы снова скажете «я хочу быть летчиком», я помогу вам.

— Я хочу быть летчиком, — отчетливо выговорил Николай, глядя в глаза собеседнику.

Путь в казарму вел через гимнастический городок. Проходя мимо турника, Николай подпрыгнул, ухватился за перекладину, несколько раз подтянулся и легко спрыгнул на землю. В это время над самой его головой прошел на посадку самолет. Николай с завистью посмотрел ему вслед. «Когда же я сам полечу на такой машине?» — подумал он.

— Тебя, Гастелло, дежурный по части разыскивает, — встретили Николая товарищи. — Приказал, как найдем, немедленно направить к нему.

Через несколько минут, привычным движением расправив под ремнем гимнастерку, Николай вошел в кабинет начальника школы. Доложив о прибытии, замер в ожидании.

— Вы семейный, товарищ Гастелло? — спросил тот.

— Так точно, женатый.

— А где сейчас ваша жена?

— В Ленинграде, у матери.

— Так ли? — переспросил начальник. — У меня есть другие сведения. (Николай вопросительно посмотрел на него.) Ладно уж, вношу поправку, — улыбнулся тот, выдержав небольшую паузу. — Жена ваша не в Ленинграде, а у нас в ДКА и ждет вас. Разрешаю вам отпуск. Кругом и бегом марш! Ясно?

— Спасибо, товарищ начальник! — радостно, совсем не по-уставному, воскликнул Николай.

До Дома Красной Армии и по дороге недалеко, а если махнуть прямиком через летное поле, то и вовсе рукой подать; Николаю же показалось, что прошел целый час, пока он добрался до маленькой площади перед знакомым кирпичным зданием. Он ждал Аню, знал, что она вот-вот должна приехать, и все же приезд ее, как бывает в таких случаях, застал его врасплох. По дороге Николай вспоминал, как полгода назад он уезжал в Луганскую школу пилотов. Тогда в хлопотливой сутолоке вокзала ему не удалось даже как следует проститься с Аней. Провожать его собралось много друзей; напутствия, пожелания, рукопожатия… Лишь в последний момент он крепко обнял жену, коснулся губами ее повлажневших глаз и вскочил на подножку тронувшегося поезда.