Гумер Баширов - Родимый край - зеленая моя колыбель

Сэлим, недавно вернувшийся по болезни из армии, поежился.

— А не напустят на нас стражу с винтовками? — тихо спросил он.

— Кто станет вступаться за помещика? — фыркнул дядя Гибаш.

— Как знать! Ежели денег поболе даст…

— Да разве в деньгах сейчас дело? — сердито оборвал его Мухамметджан-солдат. — Я, может, иголки чужой не коснусь. Есть на свете справедливость или нет? Вот во что упираются нынче дела!

Люди начали терять терпение:

— Давайте трогаться! Чего ждем?

— Вон и березовские мужики собрались!

— Пошли, двинемся!

В это время, еле переводя дух, прибежал Юсуф со своими десятниками. Теперь он назывался не старостой, а председателем деревенского комитета. После свержения царя, когда появились всякие комитеты, богатеи всё сделали, чтоб туда послушных людей провести. Но все равно никто Юсуфа за начальство не признавал, особенно солдаты.

— Стойте, стойте! — крикнул Юсуф с ходу. — Не торопитесь. Обдумать надо, обсудить! Зачем нам против правительства выступать!

Несколько человек разом вздыбились против него:

— Чего с ним разговаривать? Не слушайте старого приспешника!

— Люди, мужики! — продолжал Юсуф. — Правительство прирежет беднякам наделы, отпустит хлеба! Уездный комиссар собственным языком говорил про это. Пусть только война кончится! В тот же день!..

— Ха-ха-ха! — раздался хохот. — Скоро, стало быть!

— В судный день, коли будет суждено!

— Не верьте, все обман! И начальство и помещики — одна шайка, из одной реки воду пьют!

— Нечего тебе здесь делать! И сам ты застарел, и печать у тебя еще царской поры!

Однако Юсуф не намерен был сдаваться.

— В своем ли вы разуме? — надрывался он криком. — Вы же на разбой, на грабеж идете! Давайте потолкуем по-доброму с Николаем Прокопичем! Может, сам землицы уступит!

— Не о чем нам с ним толковать, мы за своей землей идем!

— Дедов наших земля!

— Чего языки-то напрасно трепать? — загудел над толпой голос Вэли-абы. — Ходили к нему, просили. Знаешь, что ответил твой Прокопич? «Если вам здесь земли не хватает, катитесь в Сибирь, вас там дожидаются». Слышали?

Народ еще пуще разбушевался:

— Гнать Цызганова! Чтоб следа от него не осталось!

— Долой чужака!

Из толпы выделился и подошел к Юсуфу Мухамметджан-солдат. Несмотря на раннюю пору, он побрился, надел свой праздничный шахтерский пиджак со стоячим воротом и медными пуговицами. Взмахнув палкой, он показал Юсуфу на помещичьи владения:

— Скажи, Юсуф, вон там, на восходе солнца, кто землю нашу заграбастал?

Юсуф поморщился, отвернулся.

— Кому еще быть? — ответили за него другие. — Цызган!

Мухамметджан-солдат повернулся лицом к лесу:

— Кто с этой стороны на горло нам наступил?

— Докучай-помещик! — в один голос крикнули мужики.

И без того высокий, Мухамметджан вытянул шею и, возвышаясь над остальными, начал повертываться из стороны в сторону.

— Стало быть, нет нам никуда дороги? — спросил он зазвеневшим от напряжения голосом.

— Почему нет дороги? — как бы удивился Вэли-абы и поглядел на большак, проходящий мимо кладбища.

— Он же на сибирский тракт выводит! — воскликнул Сарник Галимджан.

— Вот именно! — зашумели другие. — Кругом помещики! Одна дорога — в Сибирь!

— Неверно! — опять подал голос Вэли-абы. — Есть у нас еще одна тропка — на кладбище!

При последних его словах поднялся ропот, будто ветер загудел в лесу. Закачались вилы, дубины в руках. И люди ринулись сплошным потоком по зеленому полю напрямик к усадьбе помещика. На покрытой инеем озими проложилась новая, широкая дорога.

— Из Арска отряд выслали, конных казаков! — сипло вскричал Юсуф.

Но никто даже не обернулся.

Мы ног не чуяли под собой. Ярости нашей не было предела. Ведь мы шли громить логово Цызгана, который, как паук, присосался к нам! Мы отберем наконец свою землю! Эх, жаль, отец не дожил до этих дней!

— У тебя свой надел будет, — заговорил неожиданно Хаким-джан. — Собственный! И хлеб у тебя будет свой! У меня тоже!

Угроза Юсуфа никого не испугала. Все понимали, что в усадьбе вполне может быть засада с винтовками. Но теперь ничто не остановило бы нас. Мы не собирались отступать, нет!

Цызганова, видно, успели предупредить: он со всей семьей смылся в город.

Дядя Гибаш, Мадьяр, Кирюш с Вэли-абы, еще несколько крестьян-бедолаг да мы, безземельники, не задерживаясь в усадьбе, спустились по косогору в низину, на Цызгановы поля.

У Березовки к нам присоединились русские дядьки. У некоторых из них были винтовки в руках.