Эсфирь Цюрупа - Теплый берег

— Ну-ка, — сказал Антон, — не найдется ли знатока определить по ходовым огням, что там за судно идет? И куда?

Оно шло вдали. Высоко на мачте ясно горели один над одним три белых огня. С одного борта прорезал сиреневые сумерки зеленый глаз, с другого — алел красный.

— Тяни-толкай! Буксир! — перебивая друг друга, закричали мальчишки. — Когда три белых на мачте, значит, тянет не меньше двух барж!

— Идет сюда, к нам! — прибавил Лесь. — Потому что все суда несут зеленый свет справа, а слева красный… А раз он к нам навстречу — от нас получается наоборот, справа красный!

— А если бы на мачте два огня, значит, одну баржу тянет!

— А если…

Мосолов рассмеялся:

— Молодцы!

— Всё. Всё. Оглушили. — Антон был доволен. Люди, которые живут на берегу, должны уметь читать огни в море.

— А задание по морзянке, которое я дал, отработали?

— Угу, — уклончиво сказал Вяч.

— Не-а, — сознался Лесь.

— Лодыри!

Разгорелась половинка луны, высветив под собой дорожку.

А когда была война, лунная дорожка светилась? Лучше бы гасла. Пусть бы на море, как на земле, было затемнение, чтоб фашистские летчики ничего не видели…

Постукивая днищем и крыльями о воду, «Смелый» бежал вдоль Теплого берега.

Им чертовски повезло, Мымрикову и Колотыркину. Антон взял их с собой на Судостроительный, большой завод, где рождаются корабли.

Они ехали в дальнем автобусе, море было далеко внизу. Виноградники по сторонам шоссе карабкались на склоны гор, в лесах пели дрозды так громко, что автобусный мотор не мог их заглушить, даже когда шофер включал первую скорость.

Увидали реку. Все заводы, где строятся корабли, стоят в дельтах рек, подальше от озорной морской волны.

Вылезли. Гордые шли от бюро пропусков к проходной.

— Со мной двое! — сказал Антон и протянул вахтеру пропуск.

— Идите через пятый ручей! — ответил вахтер.

Услышав про ручей, Вяч стащил кеды, сунул под мышку.

Антон усмехнулся:

— Обуйся. Ног не промочишь.

Перед ними было много дверей с надписями: «Первый ручей», «Второй ручей» и так далее. Вошли в свой, в пятый. Никакой воды, просто длинный проход между двумя поручнями. Антон объяснил: называются ручьями потому, что перед сменой и после смены по ним текут людские потоки. Лесь и Вяч скользили ладонями по поручням, отполированным руками тысяч корабелов, хотелось, чтоб от их мальчишеских рук тоже прибавилось блеска.

Вошли на территорию, и физиономии у обоих вытянулись. Ничего тут не было особенного, ну ничегошеньки. Под стенами зданий росли цветы, брызгали питьевые фонтанчики, как на пляже, проезжали грузовики.

— А я-то думал… — пробурчал Вяч.

— Угу, — согласился Лесь.

Но что-то надвигалось на них тревожное, какие-то непонятные шумы. Отчетливо слышались пулеметные очереди. Стреляют? Все ближе что-то пыхтело, отдувалось, ухало, потом стало подвывать.

— Сюда, — позвал Антон.

Шагнули вслед за ним сквозь железную калитку в глухой серой стене.

— Заготовительные цеха! — крикнул им Антон.

Но разве тут можно было что-нибудь расслышать? Шум, звон, грохот лавиной обрушились на их барабанные перепонки. Оглушенные, ошарашенные, втянули головы в плечи. Похоже, попали в пасть дракона, он со скрежетом, лязгом и уханьем пожирает адскую пищу, того гляди, их заглотит, непрошеных. Никогда еще они не чувствовали себя такими беспомощными и маленькими.

Лесь встретил насмерть перепуганные глаза Вяча, крикнул: «Держись за меня!» — и сам перепуганный уцепился за Антона. Они продвигались сжавшиеся, настороженные, ожидая опасностей со всех сторон и более всего боясь, чтоб в этом грохочущем аду их не оторвало друг от друга.

Разом присели: над их головами, сигналя, как на пожар, проехал мост — от стены до стены; на крюке пронес огромный кусок корабля.

— Мостовой кран! Несет деталечку судна! — крикнул им Антон. — Уже сваренную секцию! Понятно, а?

Им даже некогда было понимать.

— Береги-и-ись!

Мальчишки отскочили. Звеня, как трамваи, промчались два электрокара, везли проволоку, ящики, шут их разберет, что они везли, пролетели как угорелые. Со всех сторон что-то ехало, двигалось, поднималось, ползло, ударяло, грохало.