Владимир Степаненко - Колькина тайна

Гаврила так подробно рассказывал о своем старом грузовике, что Федя без труда представлял, как он ремонтировал мотор, менял задний мост, регулировал тормоза. И, наконец, настал такой день, когда Гаврила обрадованно воскликнул:

— Федя, знаешь, мне осталось брызговики привернуть! Скоро начну ездить. Только вот беда: кажется, я совсем руки отморозил. А еще, как на грех, валенок нет. Без них в дороге пропадешь.

— У Романа Петровича две пары, — тоном заговорщика сообщил Федя. — Да разве он даст? Без запасных валенок выезжать нельзя, а у тебя и одной пары нет.

— Начнешь, Гаврила, на машине работать — получишь валенки, — вмешалась в разговор Федина мать. — В ботинках в дорогу не пустят. Ты бы руки поберег. Смотри, как пальцы опухли.

— А что сделаешь? Пробовал я на печке инструмент греть. Ничего не выходит. Пока до машины дойдешь, смотришь, ключ уже и остыл. Навес только от снега машины укрывает, а все равно под ним холодно.

— Да, холодно, — согласилась мать.

«Неужели нельзя ничего сделать?» — подумал Федя. Он привязался к своему старшему товарищу, полюбил его. И все время искал случай, чтобы отблагодарить его. Эта мысль не давала ему покоя, постоянно преследовала его. Он решил сходить в гараж, чтобы посмотреть, как работает Гаврила. Ему была хорошо знакома мастерская, он видал токарный и сверлильный станки, наковальню. Но теперь он по-особенному присматривался ко всем станкам и инструментам. Под навесом он отыскал машину Гаврилы. «Прав Гаврила. Что тут придумаешь, — подумал Федя. — Пока донесешь инструмент от печки, он снова замерзнет!»

И снова он ходил по мастерской, пока не обратил внимание на ящик с песком. Он стоял в углу на случай пожара.

Видно, потому, что мальчик не один день думал, как помочь Гавриле, сразу пришло это простое решение. «Под ящик с песком надо поставить жаровню с углем. На песке инструмент будет теплый. А захочет ли Гаврила делать? — испуганно подумал он. — А вдруг ничего не выйдет?»

И в тот момент, когда Федя мучился своими сомнениями, его окликнул Гаврила:

— Ты давно ждешь меня? Я в бухгалтерию ходил. Надо было запасные части выписать. Видел мою красавицу? Ну и мороз же сегодня! Руки так и липнут к металлу. Даже работать не хочется. Ты зачем пришел?

— Дело есть! — Федя отвел Гаврилу в сторону и торопливо рассказал, что он придумал.

Иногда он вдруг останавливался и недоверчиво смотрел Гавриле в глаза, боясь, что он вдруг засмеется над ним и назовет фантазером.

Но этого не случилось. Перебивая его, Гаврила хлопнул Федю по плечу.

— Постой, постой, — сказал он. — А ты, брат, здорово надумал. Инструмент на теплом песке. Жаровню найдем. Ящик для песка сделаю.

На другой день Федя еле досидел до конца урока. Он влетел в гараж, едва переводя дыхание.

— А, пришел! — обрадовался Гаврила Фединому появлению. — Смотри, как вышло!

Федя был удивлен. Вся конструкция очень напоминала кухонный стол. Сверху на песке лежал инструмент.

Мальчик протянул руку и взял ключ: металл приятно грел руку, щедро отдавая тепло.

— Ну как? — сияя от счастья, спросил Гаврила.

— Здорово.

— Трактористам нравится. Они тоже для себя делать будут.

— Значит, скоро кончишь машину?

— Да, директор обещал сразу в рейс послать.

— Посмотрел бы, сколько Роман Петрович зарабатывает, — сказал доверительно Федя. — И ты будешь много получать.

— Он классный шофер. Думаешь, легко по степи ездить? Ты же сам мне говорил, что один шофер в прошлом году в степи застрял и ноги отморозил.

— Говорил.

Домой из гаража шли вместе. Федя был в валенках и старался идти сбоку по снегу, уступая натоптанную тропинку Гавриле.

Еще перед домом приятели услышали крикливые голоса. У Коржиковых ругались. Громче всех раздавался голос Музы Панкратьевны.

— Ты не виноват, что машина сломалась! За твой простой кто платить будет?

— Пойдет зарплата.

— Ты лучший шофер. Тебе обязаны дать машину!

— Да пойми ты, нет ни одной свободной машины. Не снимет же директор Ивана Константиновича или Ничипуренко! Одна машина есть. Ее себе Гаврила ремонтирует.

На кухню выглянула Алла. Ее большие глаза смотрели испуганно на Гаврилу и Федю. Она убежала в комнату. Коржиковы перестали кричать, но долго еще за стеной слышался их приглушенный шепот.

Утром, когда Гаврила пил чай, на кухню вышел Роман Петрович.