Грейс Лин - Звёздная Река [litres]

– В наших жилах, – гремел магистрат Тигр, обращаясь к своим детям, и его зелёные шёлковые рукава хлопали на ветру, точно крылья, – в наших жилах течёт кровь величайшего правителя и героя! Наша цель – заставить этот мир вновь пасть к нашим ногам!

Дети магистрата Тигра, конечно же, знать не знали, о чём говорит отец, а спросить боялись, потому что трепетали перед ним. Но они знали одно: отец не жалеет времени и сил, чтобы стать ещё могущественнее, и даже надеется, что сам император отметит его и приблизит к себе. Магистрат Тигр нередко выезжал в столицу, рассчитывая свести знакомство с императорской семьёй. Дети не знали, преуспел ли он в этом, но всегда радовались его отлучкам. При виде поджидающей отца кареты сын чувствовал себя птицей, выпущенной из клетки.

Не рычал магистрат Тигр только на тех, кто был важнее и знатнее его. Когда он говорил с герцогами и князьями, голос его делался мягким и шёлковым. Должно быть, они тоже звали его магистратом Тигром – но для них он не рычал, а урчал как кот.

И, как вскоре выяснил его сын, одним урчанием дело не ограничилось. Однажды магистрат Тигр привёз с собой из поездки дорогой цинь. Магистрат Тигр никогда прежде не проявлял интереса к музыке, поэтому все домочадцы очень удивились, увидев в его руках струнный инструмент, – и совсем изумились, когда магистрат Тигр принялся учиться на нём играть.

Разучив несколько простых песенок, магистрат Тигр позвал сына и дочь. В своём изумрудно-зелёном одеянии он вручил им по миске риса и, прихватив с собою цинь, приказал идти в сад.

Они остановились перед прудом, где резвилось множество ярко-оранжевых карпов. Магистрат Тигр поставил детей по обе стороны от себя и велел им бросать рис в воду, а сам заиграл на цине. Рыбы, завидев угощение, стали выпрыгивать из воды и ловить рисинки.

Так продолжалось изо дня в день. Магистрат Тигр играл на цине, дети бросали рис в воду, рыбы устремлялись вверх за угощением. Магистрат Тигр приказывал детям подбрасывать рис всё выше и выше, и рыбы тоже прыгали всё выше и выше, а дети смеялись, и сыну магистрата, кажется, впервые было так хорошо и так весело с отцом.

Но однажды, играя на дереве близ беседки, стоявшей у самого пруда, сын увидел, как отец в своём обычном изумрудно-зелёном шёлковом одеянии прогуливается с цинем в руках в компании незнакомца. Незнакомец этот вышагивал, держа голову так высоко, словно она у него вовсе не клонилась к земле. Судя по его изысканным одеждам, это был чрезвычайно важный вельможа, а может, и кто-то из императорского рода. Сын магистрата, которому вообще-то не разрешалось лазить по деревьям в саду, поспешил спрятаться в густой листве.

– Ах, герцог Чжэ, – сказал магистрат Тигр самым своим бархатным и кошачьим голосом, – для меня огромная честь, что вы наконец-то приняли моё приглашение и соблаговолили нанести мне визит.

– Когда я услышал, что вы такой знаток музыки, то понял, что не могу не навестить вас, – ответил герцог.

– Неужели? – изумился магистрат Тигр.

– Да, – ответил герцог Чжэ. – Музыка многое говорит о человеке, верно? В ней проявляется наша сущность, наши чувства и мысли…

– О да, – подхватил магистрат Тигр, кивая. – Я слышал, что вы приверженец этого древнего учения о музыке…

– Пожалуй. – Герцог Чжэ улыбнулся. – Даже не только о музыке, но о звуках в целом. Истинный, чуткий ценитель расслышит то, чего не услышат другие. Звук и чувство неразделимы.

– Я тоже часто думаю об этом, – сказал магистрат Тигр и замер у пруда, словно погрузившись в размышления.

– Однако я здесь не затем, чтобы вести философские беседы, – сказал герцог Чжэ. – Я приехал послушать вашу игру! Чем изысканнее музыка, тем благороднее музыкант – не так ли?

– Я играю пока неуклюже, я только учусь, – смиренно ответил магистрат Тигр. – Однако изо всех сил стараюсь, чтобы в моей игре отразились мои самые благородные порывы.

И, не тратя больше слов, магистрат Тигр тронул струны своего циня. Услышав знакомые звуки, рыбки тотчас начали выпрыгивать из воды, надеясь, что мелодия, как обычно, будет сопровождаться рисом. Они прыгали и прыгали, словно танцуя под музыку, сверкали и переливались на солнце, ныряли и взлетали, вспыхивая золотыми радугами. Это было прекрасное зрелище.

Магистрат Тигр играл всё медленнее, и рыбы тоже прыгали всё реже и ниже. Когда цинь умолк, вода в пруду была абсолютно спокойной и гладкой. Герцог Чжэ, изумлённый, не находил слов. Он лишь низко поклонился магистрату Тигру.