Грейс Лин - Звёздная Река [litres]

На девяносто шестую ночь разыгрался ужасный шторм. Ветер пронзительно вскрикивал и завывал, гром гремел вдали, но казалось, что он грохочет прямо над ухом, молнии взрезаґли небо, дождь слал на землю острые стрелы. Дерево качалось и гнулось до земли, но Тиу, помня учение старца, не впадал в отчаяние. Даже когда ветви других деревьев с треском обламывались и падали, а яростный ветер обжигал лицо, Тиу сидел не шевелясь, подобно каменному изваянию.

На следующее утро люди собрались под деревом посмотреть на Тиу, который спокойно восседал на тонких верхних ветках.

– Он великий мудрец, в этом нет сомнений! – говорили люди друг другу. – Такой ураган не страшен лишь тому, кто достиг подлинного просветления! – И они приветственно махали ему.

Тиу с большим удовольствием слушал похвалы. Я показал им всем, кто я такой,подумал он – и с этой мыслью написал стихи:

И он решил послать эти стихи своему учителю на вершине горы. Один из поклонников Тиу быстро взбежал на гору и передал стихи мудрецу. Тот прочитал стихи и улыбнулся. Затем перевернул листок и написал чёрным по белому:

Ик.

И отправил листок обратно к Тиу.

Тиу дрожащими руками перевернул листок, надеясь на похвалу учителя. Когда он прочёл написанное, то ужасно оскорбился.

– Ик! – произнёс он негодующе. – Я говорю о самопожертвовании, о великом знании, а он отвечает мне какой-то отрыжкой? Что он этим хотел сказать?

Возмущённый, Тиу слез с дерева и устремился на гору. С каждым шагом его обида на учителя всё росла, и когда он наконец увидел старца, безмятежно сидящего на вершине, гнев и негодование выплеснулись через край.

– Что это?! – закричал Тиу, потрясая листком. – «Ик!» Что это значит?!

Старец спокойно выжидал, пока Тиу сделает паузу, чтобы перевести дыхание. Дождавшись, он с улыбкой произнёс:

– Ты сказал, что тебя не сдвинет с места ни самый сильный ветер, ни самый громкий гром. Однако хватило и одного-единственного «ик».

Завершив этими словами свой рассказ, госпожа Чан посмотрела на Жэньди. Уголки его губ изогнулись, из ноздрей вырвался шум – и когда этот звук присоединился к общему смеху, сам Жэньди наконец понял, что он смеётся.

После обеда Жэньди пошёл за водой к Колодцу Полумесяца. С тех самых пор, как он появился в Деревне Ясного Неба, именно так протекало его время с обеда до ужина. Жэньди челноком сновал туда-сюда по извилистой улочке между гостиницей и колодцем, пока солнце не садилось прямо на линию горизонта, словно яичный желток, который вот-вот растечётся.

Колодец Полумесяца разделяла надвое осыпающаяся каменная стена. Когда-то давно, когда Деревня Ясного Неба была богатой и процветающей, это была ограда роскошного особняка. Тогдашний владелец был, должно быть, человеком щедрым и благородным: он вырыл колодец таким образом, чтобы половина его располагалась за стеной и чтобы бедные крестьяне тоже могли набирать воду. Крестьянам же половина колодца формой своей напоминала половинку полной луны, вот почему его и прозвали Колодцем Полумесяца. Сейчас же, когда бóльшая часть стены осы́палась, колодец больше напоминал полную луну со шрамом посредине. Жэньди день ото дня клял этот колодец на чём свет стоит.

Черпать воду из Колодца Полумесяца было неудобно: из-за перегородки отверстия были слишком тесны, и ведро туда не помещалось. Поэтому приходилось опускать в колодец выдолбленную тыкву-горлянку и с её помощью наполнять два больших ведра, потом относить их в гостиницу – и всё сначала. А воды каждый день требовалось много – и для сада, и для гостиницы, – и у Жэньди часто возникало ощущение, что он пытается наполнить озеро чайной ложкой.

Сегодня, однако, Жэньди не проклинал колодец. И не вспоминал о плачущем небе, которое не давало ему покоя ночью. И даже не строил планов, как покинуть деревню. Он думал о другом: какую бы историю рассказать за ужином? Он пытался вспомнить старые сказки, которые ему рассказывали в детстве, или сочинить свою, но в голове было пусто. И зачем только я согласился? – корил он себя. А главное, зачем ей нужно, чтобы я рассказывал историю?