Владимир Файнберг - Свет на вулкане

— Да! Вот еще краб. Его тоже придется варить. Как у вас тут с кастрюлями и сковородками?

В кухне, к счастью, стояли две пустые кастрюли. И плита еще топилась. А вот сковородок — ни одной.

Оставив Георгия варить краба и разделывать кальмаров, Мая пошла добывать сковородку. Хотела сразу постучать в дверь соседней комнаты, но прочла прикнопленную записку: «Не будить, спим после смены».

Другая дверь была приоткрыта. В комнате лицом к Мае, блаженно улыбаясь, стоял солдат-пограничник, а сзади три девицы хлопали его по ладони.

— Сковородка у вас? — несмело спросила Мая.

Одна из девиц разгневанно выбежала к порогу и захлопнула дверь.

— Дура! — сказала Мая и пошла по коридору дальше.

На одной из дверей висел большой лист бумаги с надписью крупными буквами:

ЧАЙНИКА НЕТ!

СКОВОРОДКИ НЕТ!

КАСТРЮЛИ НЕТ!

ПРОСИМ НЕ БЕСПОКОИТЬ!

Какой-то остряк приписал снизу:

ЛЮБВИ ТОЖЕ НЕТ.

Мая остановилась. Ощущение одиночества, страха перед жизнью неожиданно пронзило ее полузабытой болью. Она с облегчением подумала, что на кухне ждет сковородку Георгий, а в комнате накрывает стол Ирина. Оба они были большие, настоящие, красивые… Да, ведь этот бородатый Георгий, в своих коротких сапогах с подвернутыми голенищами, брезентовых брюках, свитере, галстуке и трогательной белой рубахе, был мужествен и по-своему прекрасен.

Мая прислонилась к стене. Захотелось оттянуть возвращение на кухню, успеть что-то понять.

Запах жареного удушливой струйкой шел из двери наискосок. Комната № 11.

Мая оторвалась от стены. Решительно постучала.

— У вас освобождается сковородка?

В этой комнате она уже была! За столом с вилками в руках трудились Васильевна и белобрысый мальчик. Тот самый, который обтирал банки в ликвидном цеху.

Сейчас перед ними дымилась на столе огромная сковородка с жареной рыбой. Рядом на табуретке стояла электроплитка.

— Некуда мне жарево перекладывать, — сказала Васильевна, пытаясь незаметно задвинуть табуретку с плиткой под стол. — Поесть спокойно не дадут. На работу спешу…

— А в тарелку? — кивнула Мая на стол, где в углу под газетой угадывалась посуда.

— Это не мое, — покосилась Васильевна. — Ей хахаль из рыбкоопа принес. Она сама по себе живет, а мы с Васькой сами по себе.

— Даже ни одной тарелки нет?

— А к чему деньги тратить? За все годы привыкла без ничего обходиться. Путина кончится — на материк в лесхоз наймусь. К чему тарелки возить? Бить только?

Мальчик, оробевший сначала, теперь равнодушно ел, не глядя на гостью. Начала клевать рыбу и Васильевна, но вдруг сдернула газету с чужих тарелок, вывернула на нее содержимое сковородки.

— Постой, Васька, не терплю, когда над душой стоят. На! Трудно вам, таким, без сковородок будет. Лучше б не приезжали…

— Спасибо. Васильевна, а ведь вы сегодня уже были на работе! И мальчик тоже.

— Зачем шалаве этой сковородку отдаешь? — недовольно сказал Васька.

— Лопай! Не твоя печаль, — отрезала Васильевна. — А ты взяла? Иди!

Чугунная сковородка была еще горячая.

«Сколько денег зарабатывает, — подумала Мая, — а едят хуже свиней, сына заставляет работать… А ему, наверно, и двенадцати еще нет. Да это же законом запрещено!»

На кухне Георгий уже вытаскивал вилкой из кастрюли дымящихся кальмаров, ловко шинковал их на столе, как капусту. Нож у него был огромный, страшный.

Мая с ревностью отметила присутствие двух замерших от восхищения девиц. Одна из них была Путилова, со своими усиками и кругленькими рыбьими глазками, другая — белокурая, хорошенькая, незнакомая.

— А! Достала-таки сковородку, — с хрипотцой сказал Георгий, увлеченный своим занятием. — Давай ее на огонь! Нам обещали даже подсолнечного масла. Верно, девочки?

Обе, оттолкнув Маю от входа, кинулись к себе в комнату за маслом.

Георгий подмигнул Мае.

И ей стало весело оттого, что он обратился к ней на «ты», сказал объединяющее только их слово — «нам».

Она опустила сковородку на плиту, подкинула дров в печную дверцу. Оттуда ударило жаром.

— В тебе пропадает повар, — сказала Мая, выпрямляясь и прикладывая тыльные стороны ладоней к пылающим щекам.

Она сказала это нарочито небрежным голосом, чтоб не было так заметно, что и она перешла на «ты».

— Не повар, а шеф-повар, — подтвердил Георгий и серьезно добавил: — За последние три года пришлось научиться всему, что должен уметь мужчина.

— А именно?

— Вот, пожалуйста! — перебила разговор белокурая девушка с бутылкой рафинированного масла в руках.