Грейс Лин - Когда море стало серебряным

– Я знаю, – сказала Ама, прикоснувшись к её плечу. – Так много жизни и так мало счастья. Он никогда не искал покоя при жизни, но, может быть, обретёт его в смерти.

– А он… мёртв? – спросила Пиньмэй.

– Вполне, – сказал Ишань и двинулся прочь, поманив их с Амой за собой.

И когда они, все втроём, отошли подальше, Ишань метнул в безжизненное тело императора миску для риса, ту самую, с белым кроликом. Миска перевернулась в воздухе и вдруг стала увеличиваться в размерах. Она росла и росла, а когда наконец упала, то полностью накрыла собой тело императора и превратилась в гору!

Они стояли у подножия этой горы. Пиньмэй опять лишилась дара речи и только и могла, что глазеть вверх.

Старик хмыкнул.

– Не слишком-то высокая гора получилась, верно? – сказал он с такой знакомой насмешкой в голосе. – Скорее холмик.

Пиньмэй смотрела на него в полной растерянности.

– Но я думала… – выговорила она. – Листок с Ответами сказал, что император обретёт бессмертие!

– А он и обретёт, – ответил старик. – Но не так, как думал.

– А как? – спросила Пиньмэй.

– Почему бы тебе не задать этот вопрос Листку с Ответами? – сказал Ишань и подмигнул.

Пиньмэй достала из рукава Листок и развернула. На листке была одна-единственная строчка. Это было одно и то же слово, написанное много-много раз подряд, и, к удивлению Пиньмэй, она сумела его прочитать. Это было слово «истории».

– Н-но как, – запинаясь, спросила Пиньмэй, – как могут истории сделать императора бессмертным?

– А ты как думаешь? – спросил Ишань со своим всегдашним смешком. – Император вечно пытался украсть бессмертие, заполучить его обманным путём. Он так и не понял, что бессмертие – это дар. Дар, который он получает от тебя, хотя и не заслуживает его.

– От меня? – изумилась Пиньмэй. – Я могу подарить ему бессмертие?!

– Да, ты, друг мой, которого я никогда не забуду, – сказал Ишань и обхватил её ладони своими морщинистыми руками. – И только такое бессмертие – настоящее.

Он выпустил её руки и низко склонил голову перед Амой, а Пиньмэй обнаружила у себя на запястье нефритовый браслет вместо красной ниточки. Она подняла руку, чтобы рассмотреть браслет в лунном свете, и тут заметила, что старик поднимается на гору.

– Ишань! – крикнула Пиньмэй. – Мы тебя ещё увидим?

Он обернулся и усмехнулся ей.

– Каждый вечер, – сказал он и взглядом показал на огромную луну, что висела у них над головами. Пиньмэй подняла глаза, и ей показалось, что она видит очертания кролика, который сидит на вершине горы и чего-то ждёт.

Усмешка Ишаня потеплела. Он поднял Железный Стержень и указал на небо за их спинами.

– Смотрите, – сказал он.

Пиньмэй и Ама обернулись. Из снега вырастала серебряная дымка, и над головами у бабушки и внучки возникла тонкая арка из луча света. На ней, точно нарисованные мягчайшей кисточкой, появлялись размытые оттенки розового, золотого, лилового. Арка сверкала и переливалась, как дворец Морского Царя, мерцала, как слезинка госпожи Мэн, сияла нежным светом, как луна. Из всех чудес, какие повидала Пиньмэй в своём путешествии, эта радуга из лунного света была прекраснее всего.

Ама смотрела на Пиньмэй сияющими глазами.

– Нюйва нам улыбается, – прошептала она.

Пиньмэй кивнула, и обе они разом повернулись обратно к Ишаню.

Но Ишаня не было. Тёплый ветерок обдувал их, капли воды с тающих сосулек падали одна за другой, словно жемчужины на нитке. Ласточки, всё ещё сонные – они слишком долго проспали в своих раковинах, пока были мидиями, – запели весеннюю песню, а серебряное море облаков гнало свои волны туда, где гора встречается с луной и ведёт с ней долгие беседы.

Ама посмотрела на Пиньмэй.

– Пора уходить отсюда, – сказала она. – Ты знаешь дорогу?

– Да, – с улыбкой ответила Пиньмэй и взяла её под руку. – Я тебя поведу.

Она свободна!

Она подпрыгнула на ветру, упиваясь вкусным холодным воздухом. Ветер подбрасывал её всё выше, выше, пока она не прорвалась сквозь густые облака туда, где небо перетекало в море.

О эта чёрная вода! Как хорошо в неё окунаться! Чудесная, чудесная вода! О эта прохладная, эта безмятежная тьма.

К ней приблизилась тонкая, узенькая волна – это была змея. Змея посмотрела на черепаху сияющими глазами, и та позволила ей нежно обвиться вокруг себя.